Я заморгал и уставился в потолок опухшими глазами. Мои руки начали шарить по простыне. Странно, но рядом со мной никого не было. Сильвер ушла.
Зевая, я встал с кровати, прокручивая в голове то, что должен сделать сегодня. Прежде всего, мне надо поговорить с родными и отыскать Эву. Утешить ее или (в случае необходимости) помешать ей завоевать мир. Трудно сказать, что еще может натворить моя кузина.
Я направился в гостиную и обнаружил завтрак. Он еще не остыл. Я понял, что мне срочно нужно глотнуть кофе, иначе я не смогу думать. Я споткнулся о столик, когда услышал стук.
— Сильвер? — спросил я, но ошибся: двери распахнула моя мать.
Я застыл, и у меня тут же скрутило живот. Меня переполняли противоречивые чувства и эмоции. Гнев, неприязнь… и абсолютно нелепое желание, чтобы мама взяла меня на руки. Хотя бы разочек!
Ли, как всегда, выглядела безупречно. Однако большие солнцезащитные очки скрывали ее глаза, а улыбка выглядела не такой безмятежной, как обычно. Мать стояла на пороге, как будто не совсем понимала, зачем, собственно, пришла сюда.
— Я могу тебе чем-то помочь? — спросил я, стараясь быть спокойным.
— Можно войти? — сказала она.
— Нет.
Но она проигнорировала запрет и тихо закрыла за собой двухстворчатые двери.
Мрачно глядя на мать, я скрестил руки на груди.
— Что тебе здесь нужно? — холодно спросил я. Было еще слишком рано для очередной семейной драмы.
— В Новой Шотландии или в твоей комнате? — задала она встречный вопрос и села на диван, приняв элегантную позу.
— Забудь. Ты всегда приходишь к нам только по двум причинам: деньги и деньги. О нет, подождите… возможно, второй причиной являются королевские драгоценности дяди Оскара. — Я язвительно ухмыльнулся, но оторопел, когда услышал, как Ли плачет.
Она тихо всхлипывала. Я сглотнул и уставился на мать.
— Что… ты плачешь?
— Нет, конечно, нет. Не смеши, — возразила она, снимая солнцезащитные очки. Темные тени залегли у нее под глазами, но она… что ж, по крайней мере, сейчас она перестала плакать. Но набрякшие веки выдали ее.
Мое сердце сжалось, и я заставил себя отреагировать сдержанно и деловито.
— Что случилось? — спросил я, хотя понимал, что мне следовало выпроводить ее из гостиной.
— Я, честно говоря, не знаю, как сказать, — прошептала она, и мне показалось, что я вижу морщинки вокруг ее глаз. — Я подумала, что просто хочу увидеть тебя перед отъездом.
— Ты уезжаешь?
Она слабо кивнула.
— Оскар так хочет.
— Ты всегда делаешь то, что хочет Оскар?
Мать выпрямилась и посмотрела на меня ледяным взглядом.
— Прескот, здесь, во дворце… ничего не может быть просто, как вы все думаете.
— Неужели? — воскликнул и сжал кулаки. — Тогда объясни мне! Я уже не маленький глупый мальчик и многое смогу понять. И я слишком мало знаю о тебе… мне известно лишь то, что ты бросила близняшек и меня и разбила папе сердце. Ах да, у тебя еще был роман с Оскаром, — с яростью добавил я и сам испугался гневной вспышки.
Как и Ли. Мать в ужасе уставилась на меня, пока я стоял над ней, тяжело дыша. Прядь волос упала мне на глаза.
— Что ты хочешь услышать? — наконец спросила она. — Что я жалею о содеянном?
— Это было бы чертовски хорошим началом! — прорычал я. — Давай… скажи это, а потом убирайся! Убирайся из моей жизни. Из нашей жизни. Ты нам не нужна, мы не хотим тебя видеть. Ведь и ты, кстати, не хотела видеть нас.
Мама глубоко вздохнула, и я увидел ее слезы. Соленые капли блестели в ее глазах, набухали и стекали по щекам. Сначала одна, потом две, три… Они беззвучно капали на ее одежду.
Ли выдохнула и посмотрела на меня. Я попятился. В тот момент я почувствовал, что никогда не видел мать такой, какой она была на самом деле. До этого момента. Она казалась мне печальной, одинокой и сломленной.
— Да… я вам не нужна, — тихо сказала она и медленно встала. Бесконечно медленно, словно каждая косточка в ее теле ныла от боли. — Но вы нужны мне, Прескот. Да, я знаю, какой я выгляжу в ваших глазах. Я совершала ошибки. Очень много ошибок. Мне не получить титул «Мать года»… мне до этого еще очень далеко. — Она улыбнулась дрожащими губами и сделала шаг в мою сторону. Я отпрянул, но она подняла руку и осторожно убрала прядь волос с моего лица. — Брак между мной и твоим отцом обговорили заранее. Твой дед оказался прекрасным стратегом. Мне едва исполнилось двадцать… Ни меня, ни Филиппа никто ни о чем не спрашивал. Никого не интересовало, чего мы действительно хотим. Как жаль… Я всегда любила Оскара, еще когда мы были детьми. Он стал для меня всем. Мы вместе учились, сначала в частной школе, потом в интернате в Англии, как и ты, Прескот. Уже тогда мы были великолепной парой. Но твой дедушка считал, что я не подхожу на роль супруги будущего короля Новой Шотландии. И Оскар послушал его.
Оскар расстался со мной, а у нас с Филиппом состоялась помолвка. Тогда твой дед, наверное, еще не подозревал, что он сам решит сделать приемного сына наследником престола. Мы с Филиппом всегда были просто друзьями. Но я так хотела быть рядом с Оскаром… А мое сердце разбилось вдребезги. Я словно погибала каждый день. Я помню, как однажды рыдала и молилась о том, чтобы Оскар вступился за меня и помешал свадьбе с Филиппом. Я хотела, чтобы любимый отказался от трона ради нас… и тогда бы мы сбежали отсюда. Но он ничего не сделал.
Я вышла замуж за Филиппа, потому что от меня этого требовали, и в тот день какая-то частичка меня умерла… конечно же, навсегда. Во мне зияла дыра, которую я пыталась заполнить. Я старалась полюбить твоего отца, но в сердце было место только для Оскара. Только для него одного. А Оскар позаботился о том, чтобы я не забывала о нем. Он дарил подарки, посылал любовные записочки. Он продолжал разжигать надежду и страсть в моей душе. Он вел себя как кошка, играющая с мышью, а я была слишком слаба, чтобы сопротивляться.
Через год после свадьбы я родила близняшек и подумала, что наконец-то смогу стать счастливой. Но однажды Оскар начал говорить со мной откровенно… Он больше не играл со мной, ведь он уже давно поймал меня в свою сеть. И у нас начался роман. Я помню, что никогда не была так счастлива, как в тот момент, когда он признался, что никогда не переставал любить меня. Тогда я верила, что… возможно, он все-таки поймет, что мы предназначены друг для друга. Но сегодня я понимаю — ему просто было плохо в браке с Патрицией. Наверное, он любил меня, но недостаточно, чтобы расстаться с женой.
И так продолжалось и продолжалось — порочный круг любви, страданий, одиночества и тоски. Твой отец знал, у меня есть чувства к другому. Я причиняла Филиппу боль, продолжая любить Оскара, и он мучил меня, не позволяя уйти. Но твое рождение изменило все. Я держала тебя на руках, ты был таким идеальным, светловолосый ангелочек — крошечный и невинный. Однако всякий раз, когда я брала тебя на руки, ты начинала плакать. Я чувствовала, что буквально пачкаю тебя своими прикосновениями.
