– Почти ничего. Живет здесь, в Якутске, один старый мерин, некто Закрайский. В начале восьмидесятых, одним из последних цеховиков, Закрайский сел по-крупному, освободился в конце девяностых. От старых криминальных дел вроде как отошел, возглавляет мутный, но вполне респектабельный негосударственный фонд содействия чему-то там полезному. У местных властей на хорошем счету, меценатствует, в президиумах заседает. Однако есть основания полагать, что если и забросил Закрайский старые дела, то не совсем. Ходят слухи, что его фонд отмывает грязные денежки и финансирует не только белое и пушистое…
– С Самсоновым как-то связан?
– По оперативным каналам удалось узнать, что сразу после отсидки, будучи гол как сокол и без всех растерянных связей, Закрайский в девяностых объявлялся вроде в Москве. Однако времена были для старого жулика новые, незнакомые, неведомые. Помыкался в столице и уехал несолоно хлебавши. И единственным человеком, который Закрайскому тогда помог, был наш Самсонов.
– Нынче в Якутске они встречались?
– Встреч, к сожалению, не зафиксировано. А вот один слушок старая агентура поймала: обмолвился недавно Закрайский в тесной дружеской компании, что добро помнить умеет. И доказал это старинному приятелю, который приезжал в Якутск за старым должком… Что должок вернул с лихвой. Да не деньгами, а людьми, что по нынешним временам гораздо более ценно.
– Скудно, Сергей Васильевич, весьма скудно… Поподробнее этот момент нельзя провентилировать?
– Если откровенно, то, боюсь, что нет. Местная милиция-полиция, пережив реформирование, напрочь растеряла, на мой взгляд, все оперативные качества. И кураж заодно. Агентурная работа вообще в загоне… Не знаю, то ли это только здесь в «краю алмазов и мамонтов», то ли повсеместно по России.
– Грустная история. Но это мы с тобой попозже обсудим, слезами горючими обольем… Сейчас-то что у тебя? Конкретно?
– Конкретно? Сижу со вчерашнего для в техничке в квартале от коттеджа, куда съехал Самсонов. Пытаемся слушать дом, однако спецы говорят, что, несмотря на высокочастотную активность, аудиоперехват невозможен.
– По-русски, пожалуйста, Сергей Васильевич! Я ведь все-таки прибалт, не все понимаю…
– В коттедже установленная мощная электронная защита, включая сюда генерацию «белого шума». Всплески электронной активности свидетельствуют о том, что обитатели дома общаются по телефонам, принимают звонки – но мы их не слышим!
– Очень мило… Кто в доме?
– Самсонов, какой-то гастарбайтер-прислуга и прибывший сегодня утром неизвестный мужчина лет тридцати – тридцати пяти. Вчера с вечера в дом завезли целую кучу коробок и ящиков. То ли к осаде готовятся, то ли к войне…
– И то и другое сиречь военные действия, Сергей Васильевич… Мы с вами как-то обсуждали возможность проникнуть в дом. Либо временно ввести туда нашего человека. Никаких идей не появилось?
– Раз Самсонов поставил над домом «электронный колпак», то всякий несанкционированный визит в дом незнакомого человека будет неминуемо расшифрован. Можем спугнуть…
– Или подтолкнуть к незапланированным действиям. Заставить ошибиться и, как следствие, вызвать ответные меры.
– Я уже говорил вам, Отто Валентинович, что местные ребята рассматривают любые мои инициативы и побуждения к активным действиям как досадную помеху их спокойной жизни. Поймите меня правильно, я не жалуюсь, но…
– Хорошо, все понял. Придется давить через Москву. Кстати, а Щербак надолго на Сахалине застрял?
– У него есть соображения насчет застрявшего там телохранителя Самсонова. Как он полагает, уже бывшего. Скорее всего, Мезенцев обозлен своей отставкой и что-то предпринимает против бывшего работодателя. Флешка Алдошина, скорее всего, попала к нему именно от Семена… У Щербака в Южно-Сахалинске хорошая оперативная поддержка местных органов. Думаю, он сидит там не зря, Отто Валентинович!
– Ну, дай ему бог, как говорится. Значит, московский рейс он проводил – пару часов назад, вы сказали? Сколько им еще до столицы лететь?
– Всего восемь с половиной чисто полетного времени. Стало быть, шесть с чем-то осталось. Я думаю, что встречу Горохова организовать успеете!
33. Якутск
Самсонову надоело смотреть на чуть сплющенный затылок компьютерщика и его шевелящиеся уши.
– Ну, что там происходит, гений ты наш?
«Гений» мельком оглянулся, пожал узкими плечами:
– Диспетчерская готовится к экстренной посадке сахалинской «птички». И ветер им не тот, и полоса влажная… Садиться будет на высокой скорости, нагоняют на полосу всех пожарников и экстренные службы…
– Сколько до посадки?
– А я знаю, дядя? – огрызнулся компьютерщик. – Вот монитор, погляди сам… по метке самолета щелкнешь, и все тебе вылезет: и скорость, и высота… Тыща триста метров сейчас было… Скорость четыреста пятьдесят. По радио скулят, что топлива много, слить не успели из-за больного, чтоб он сдох. И что придется садиться на четыреста, иначе колом вниз пойдут…
– Так и говорят, «чтоб он сдох»? – почему-то развеселился Самсонов.
– Ты чё, дядя? Рази так в эфире скажут? – не понял юмора Генрих. – Ссылаются на это, вот и все…
– Ладно, умник! Как только получишь подтверждение, что самолет сел, выключай свою «музыку» напрочь, стирай, или что вы там делаете – чтобы потом по жесткому диску нельзя было наше любопытство проследить. Аппаратуру складывай, по коробкам. Бабай выносить будет…
– А чё, дядя, мне забрать никак нельзя будет железо? Жалко, что ли? Мне потом пригодилось бы…
– Ты, Генрих, гонорар огромадный получишь, еще лучше себе купишь железа.
– Жалко…
– Жалко знаешь у кого? – Самсонов встал, прошагал к двери, рывком распахнул ее, выглянул в коридор. Гастарбайтер-таджик сидел в дальнем углу коридора, свесив огромные руки едва не по пола. Самсонов поманил его. – Водительские права есть?
– Есть…
– Ну, а раз есть, начинай потихоньку грузиться. Фургончик в гараже? Погрузишь коробки, этого придурка возьмешь, – Самсонов, понизив голос, кивнул на бильярдную. – Не удивляйся, бабай, он как пьяный будет! Вышвырнешь его с коробками, где договаривались, и домой. Меня тут, скорее всего, тоже уже не будет – так что денежки сейчас возьми!
– Рахмет, нашалник!
– Спасибо-то спасибо. Но гляди, бабай! Что не так сделаешь – найдет тебя Толя Резаный и убьет, понял? И тебя, и все семейство твое поганое… Он ведь адрес твой знает, помнишь?
– Зашем так, нашалник? Все как надо Нурлан сделает! А хочешь – этого шакала поганый сам придушу?
– Не волнуйся, без тебя разберутся! – нехорошо рассмеялся Самсонов. – Давай, грузись! Только пока я не скажу – не выезжай! Понял? А пока выйди на улицу, хоть с метлой, что ли… Делай вид, что подметаешь – погляди, нет ли чего подозрительного. Машин, например, которые давно стоят. Ты ночью, рано утром выходил уже, смотрел?
