– Вы несколько отвлеклись, Сергей Васильевич. Все это время вы, если не ошибаюсь, находились возле дома, в котором отсиживался Самсонов. Вернее сказать, не отсиживался, а полномасштабно руководил всей операцией…
– Да, похоже на то, товарищ полковник. Примерно за час до вылета с Сахалина московского рейса в коттедж прибыл некий мужчина. Вместе с ним в дом было доставлено специальное электронное оборудование, позволяющее осуществлять контроль за полетом самолета, а также ставить помехи средствам аудиовизуального контроля. Вскоре после развертывания данного оборудования был осуществлен электронный взлом узла связи диспетчерской аэропорта Якутска, благодаря чему вызов бригады скорой помощи поступил не по назначению, а был переадресован сообщникам преступной группы. Дальнейший хронометраж позволил установить: сразу после внеплановой посадки эрбаса и направлении в аэропорт лжескорой помощи преступная группа предприняла ряд отвлекающих маневров по месту дислокации Самсонова в коттедже, что и позволило ему ускользнуть из-под наблюдения. Подробный рапорт мной направлен в ваш адрес по системе защищенной связи…
– Что обнаружено в покинутом коттедже?
– Почти ничего, товарищ полковник. Около десятка корпусов средств мобильной связи без батарей и сим-карт. Сами сим-карты были обнаружены в полурастворенном состоянии в сосуде с концентрированной соляной кислотой. Техники весьма сомневаются в том, что из остатков этих карт удастся извлечь хоть какую-то информацию. Вернувшийся в коттедж час назад сторож Нуралиев утверждает, что вывозил на свалку скопившийся мусор и какие-то электронные приборы, вышедшие из строя. Он не отрицает, что вместе с ним коттедж покинул и прибывший рано утром «гость». Однако, будучи пьяным, «гость» вышел где-то по дороге на свалку, и больше его Нуралиев не видел. За Самсоновым якобы подходила какая-то легковая машина. Ее номер и модель неизвестна. Со сторожем в настоящее время проводятся следственные действия, направленные на восстановление полной картины происшествия, но…
– Понятно… С Закрайским встретиться пока не удалось?
– Нет, товарищ полковник. Его охраняют не только его приближенные, но и весьма бережно опекают люди из властных структур. Которые считают, что…
– Сергей Васильевич, после нашего совещания я попрошу устроить мне с ним сеанс связи. Не в службу, как говорится… Думаю, это пойдет на пользу дела… Сможете? Я буду на месте часа полтора, потом не знаю, честно признаться… Однако пока продолжим, господа сыщики! Что с прочими фигурантами этого дела?
– Лжесердечник Горохов и сопровождавший его доктор Долгушин с московского рейса через два часа после того, как были увезены из аэропорта на липовой карете скорой помощи, обратились в отдел полиции села Тулагино – это сельский населенный пункт, на территории, подчиненной администрации г. Якутска. Расположен на левом берегу долины реки Лены, примерно в тридцати километрах к северу от Якутска. Согласно их солидарным показаниям, фельдшер скорой помощи в дороге дал им какой-то медицинский препарат якобы успокаивающего действия, после чего высадил их в беспомощном состоянии на окраине села и скрылся вместе с сумкой Горохова. Документы и авиабилеты оказались при них, и местная полиция после первичной проверки отправила их в УВД Якутска, а позднее – для медицинского освидетельствования Горохова. Оба твердо стоят на своих первичных показаниях: Горохову в самолете стало плохо, Долгушин оказывал ему медпомощь. Единственную натяжку в своих показаниях – насчет того, что инфаркт у него якобы был не первым – Горохов объясняет страхом за собственную жизнь и желанием поскорее оказаться в медицинском учреждении. Долгушин поясняет, что был объективно введен в заблуждение состоянием больного.
– Что с липовой машиной скорой помощи?
– «Газель» с раскраской, присущей машинам медицинской службы и со специальным оборудованием в виде проблесковых маячков и спецсигналов обнаружена в портовом пункте Жатай – примерно на полпути между Тулагино и Якутском. По номеру двигателя и агрегатов УВД пытается установить – кем, кому и когда была продана данная машина.
– Хозяин коттеджа, где последние сутки отсиживался Самсонов?
– Его нашли. Он оказался неместным, неякутским. Выстроил коттедж и сдавал его в краткосрочную аренду. Его причастность к данной преступной группировке сомнительна, товарищ полковник. То же самое и со сторожем, доверенным лицом хозяина коттеджа. Хозяин позвонил ему, сообщил о новом квартиранте, велел, как говорится, любить и жаловать.
– Что с тем молодым мужчиной, который, предположительно, оказывал Самсонову услуги в области радиоэлектроники?
– Найден мертвым вблизи несанкционированной свалки в окрестностях Якутска. Сторож коттеджа показал, что вывозил его из коттеджа в пьяном состоянии. Мужчина был неадекватен, не мог толком объяснить – куда его надо везти. Сторож высадил его вблизи свалки и уехал. В крови покойника обнаружено присутствие сильного нейролептика – предположительно, аминазина, а также большая доза морфина. Местная полиция проверяет сейчас покойника по своим учетам, однако отсутствие на теле следов инъекций, скорее всего, свидетельствует о том, что тут дело нечисто. Полагаю, инсценировка передозировки наркотиков.
– И последнее. Нашли того юного хулигана, который вынудил вашу группу наблюдения вблизи коттеджа раскрыться раньше времени?
– Нашли, товарищ полковник. Вот он-то как раз и оказался обыкновенным торчком, наркоманом со стажем. Ничего не помнит. Утверждает, что около суток рыскал по городу в поисках дозы…
– А сам Самсонов, стало быть, исчез…
– Ищем, товарищ полковник! В городе и окрестностях объявлен план «Перехват». Идет тотальная проверка документов в аэропортах, на станциях железной дороги, на автомобильных трассах. Местные органы организуют подомовые обходы жилья в радиусе пятидесяти километров от Якутска.
– Да-да, это все верно, конечно… Но Самсонов наверняка сумел улизнуть! Все говорит о том, что сидел он в Якутске не зря. Он готовил операцию по нештатной посадке в намеченный день рейсового самолета из Южно-Сахалинска и одновременно успешно искал пути отхода!
Зинкявичус резко встал со своего места, исчезнув из поля зрения своей веб-камеры. Брякнул чем-то, пошуршал, в динамиках послышались его тяжелые шаги в далеком московском кабинете. Потом полковник снова появился на экране, сложил под подбородком большие ладони.
– А знаете, что самое скверное, господа сыщики? – неожиданно резюмировал он. – Самое скверное, что даже если мы сверхоперативно найдем Самсонова, предъявить-то ему, по сути, и нечего! Всё предусмотрел, хитрая сволочь! Ладно… Сергей Васильевич, хочу напомнить вам свою просьбу насчет Закрайского. Найдите его, пожалуйста! Не могло здесь без него обойтись!
* * *
– Алё, Зинкявичус, это ты, дорогой друг? Слушай, хорошие у тебя «шестерки». Увольнять кое-кого из моего проверенного персонала придется за их смелый прорыв… Ну, слушаю тебя…
– Хоть увольняй, хоть сам подохни, но другом я тебя назвать не смогу, извини, Закрайский! То, что ты меня помнишь, – это хорошо. То, что «пишешь» сейчас наш разговор, – Бог тебе судья. Восемьдесят второй год помнишь? Ты на зону тогда попал – не отшибло память?
