– Здесь вкусно пахнет.
– Спасибо. Я готовлю на ужин пирог с заварным кремом. Могу я предложить тебе бокал вина или чего-нибудь еще? Думаю, мне он понадобится.
– У тебя случайно нет пива? Я не большой любитель вина.
Марго подумала, что это восхитительно.
– Конечно! – У Марго всегда был большой ассортимент алкоголя. Она достала из холодильника два местных пива, стараясь не думать о калориях, и открыла крышки.
Они сели за стол друг напротив друга. Рон положил шляпу перед собой.
– Насколько все плохо? – с тревогой спросила она.
Он вытер усы.
– Хочешь сначала услышать хорошие новости?
– Нет, сначала плохие.
Он глотнул пива.
– Таннер Хендерсон приговаривается к расстрелу. У него должны отобрать лицензию, а самого посадить в тюрьму. Он изуродовал каждый угол, какой смог, и переделка займет некоторое время. Тот, кого он нанял для электромонтажа, идиот. Нам придется найти хорошего электрика, чтобы исправить его ошибки. Ничего из этого подключать нельзя. Выключатели даже не помечены.
– На последнего я потратила, наверное, тысяч двадцать.
– Мы все уладим. У меня есть парень, который сделает все хорошо. Итак, я уже говорил, что нужна дополнительная несущая опора под ванными комнатами. Мы же не хотим, чтобы твои гости провалились сквозь пол?
– Я бы предпочла, чтобы этого не случилось.
– Само собой. И он замуровал основные водопроводные магистрали под двумя футами бетона. Вот это будет адская головная боль. Он должен был оставить хоть какой-то доступ! Думаю, это надлежит исправить сейчас, прежде чем положим плитку. Список можно продолжать долго. Вся его работа ужасна. Мелочи, которые сейчас незаметны, вылезут потом. Учитывая, сколько ты ему заплатила, тебе уже пора бы принимать первых посетителей. Я не знаю, что он делал, но, коль уж он выставил тебе счет за столько часов, значит, просто отсиживал задницу.
Марго допила пиво и почувствовала, как ее охватывает гнев. Если бы она была на один уровень безумнее, то нашла бы Таннера Хендерсона и отрезала ему яйца ножом для суши.
– Но есть и хорошие новости. Я могу все исправить и сэкономлю тебе кучу денег. Мы можем положить штукатурку и закончить все столярные работы. И можно будет заселяться. Мы сделаем это к началу весны, если не раньше.
– Спасибо. Ты просто находка. – Она чувствовала, что может доверять Рону. Но ведь она точно так же доверяла Таннеру…
– Я буду руководить проектом и приведу своих ребят, которые чертовски хороши в своем деле. И быстры. Я потратил десять лет на то, чтобы собрать такую команду. Они одни из лучших в штате. Моя стандартная ставка составляет 15 %, но я собираюсь взять с тебя половину.
– Почему ты делаешь это для меня?
– Мне не нравится, когда людей используют в своих интересах.
– Ты даже не представляешь, как сильно я нуждаюсь в тебе сейчас. Почему мир не может быть полон таких людей, как ты, Рон Салли?
– Я рад, что мы встретились вовремя, и счастлив помочь.
Марго сделала еще один глоток пива.
– В вашей команде, – спросила она, – есть наемный убийца?
– Киллер?
– Да, именно. Мне нужно избавиться от Таннера Хендерсона.
Рон посмотрел на нее очень внимательно, похоже, принимая ее слова всерьез. Но она не удержалась и продолжила:
– Пойду за чековой книжкой. Скажи мне, сколько потребуется, чтобы убить Таннера Хендерсона.
– Марго!
Она подняла руки вверх.
– Я просто шучу.
Он улыбнулся.
– Я думал, ты серьезно.
– Только наполовину.
Он стукнул кулаком по столу.
– Он получит по заслугам!
– Надеюсь, так и будет. Так сколько?
29
Смотрите, кто вернулся
После последнего урока Эмилия столкнулась с Джаспером.
– Ты уже читала «Убить пересмешника»? – спросил он. – Я вижу, что ты очень увлекаешься классикой.
Ей нравилось видеться и разговаривать с ним. Он становился другом. И ревность, которую она испытывала к нему, исчезла. Кого волнует, что у него более глубокие отношения с ее отцом, чем у нее? По крайней мере, отец счастлив.
– Я думаю, что это действительно хорошо. Не настолько, как Джейн Остин, но все равно гениально.
– По-моему, они все плохи. Я не понимаю, почему мы должны продолжать читать книги этих динозавров, которые считаются лучшими. Они какие-то сентиментальные! Может быть, в те времена они были востребованы, поскольку не существовало телевидения. Тогда писатели могли вывалить просто удобочитаемую беллетристику, и это взрывало умы людей, отчаянно нуждавшихся в любой отдушине.
– Ты только что намекнул, что «Гордость и предубеждение» – это дерьмо, которое писалось по необходимости?
– Абсолютный литературный понос.
– А если я сказала бы, что Бетховен провел всю свою жизнь, гадя нотами, которые не заслуживают того, чтобы их когда-нибудь снова играли? – Она провела рукой по своим очень коротким волосам.
– Мне стало бы жаль тебя.
– «К Элизе» – это самое худшее, что я когда-либо слышала.
– Я сделаю вид, что ты этого не говорила, – сказал Джаспер и продолжил: – Разве книги не должны тебя куда-то увести? Половина этих романов, которые мы читаем, бессмысленны. Я уверен, что Харпер Ли – гений, но, честно говоря, я не чувствую желания вернуться к ее книге. Отличное построение предложений – замечательно, но убедительная история важнее. Неудивительно, что уровень образования в США стремительно падает. У нас не прививают любовь к чтению. Просто запихивают нам в глотку учебную программу каменного века. Я думаю, это потому, что наша архаичная школьная система стала настолько большой, что никто не может управлять ею, никто и ничего не может изменить. Это гигантская лодка, которую невозможно повернуть. Понимаешь, о чем я? Думаю, что они старательно делают все, чтобы убедиться: половина из нас никогда больше не будет читать.
Иногда, беседуя с Джаспером, она чувствовала себя так, будто разговаривает с кем-то намного старше, и Эмилия наслаждалась этим вызовом. Саркастически изогнув бровь, она протянула:
– О, так правительство пытается уничтожить книжную индустрию? Да ты просто раскрыл мне глаза! – И совсем другим тоном: – Я и понятия не имела, что ты такой самоуверенный болван.
– Я только начинаю.
– Что ж, ты впервые разочаровал меня. Не любить Джейн Остин сродни преступлению.
– Тогда посадите меня за решетку! И если ты действительно хочешь наказать меня, заставь читать этот мусор весь день напролет до конца моей жизни.
