Хотя Эбби унаследовала от Кармен массу одежды, она предпочитала носить менее броские вещи: джинсы и футболки, длинные платья и свитера, более консервативные юбки и блузки, как будто она не хотела, чтобы люди смотрели на нее так, как это делает Брукс. Возможно, скромность Эбби была одной из многих причин, по которым Кармен наняла ее в качестве своей личной помощницы. Стареющей супермодели, вероятно, нравилось то, что Эбби, будучи красивой, не испытывала желания конкурировать с ней и не пыталась превзойти ее в чем бы то ни было. С другой стороны, Брукса не покидало ощущение, что Эбби скрывает свою дикую сторону, которую еще никто на Красной Горе не видел.
В глазах Брукса Эбби была гораздо привлекательнее хозяйки. Лицо Кармен казалось ему резким и почти надменным, тогда как у Эбби оно было теплым, безобидным, с добродушной, а порой и сексуальной улыбкой. Кармен – слишком худая и почти устрашающе высокая, а Эбби – среднего роста, с плавными изгибами фигуры. В каштановых волосах Эбби мелькали светлые пряди, и Брукс считал, что мелирование – это единственное, что она делает, чтобы улучшить свой имидж. Вот что ему в ней нравилось. Она не пыталась в себе что-то менять, а просто была такой, какая есть.
Ее черепаховые очки были еще одним доказательством того, что она сознательно старалась не использовать свою внешность, чтобы преуспеть в жизни. Возможно, она была немного не уверена в себе и изо всех сил старалась скрыть свою красоту, и это тоже казалось Бруксу нормальным. Ему это даже импонировало. Ему нравилось, как работает ее голова. В каждом их разговоре он ловил себя на том, что упорно старается не казаться влюбленным и с трудом это выдерживает. Она была прекрасным собеседником, а Брукс работал над собой в этом направлении, совершенствуя себя. Ее мастерство в искусстве вести беседу – вот что по-настоящему волновало его. Конечно, когда она вплывала в комнату, он столбенел от одного ее взгляда, но именно ее ум пробуждал его желание находиться с ней рядом снова и снова. Когда эти двое начинали говорить, их нужно было прерывать насильственным образом, чтобы они наконец замолчали.
Брукс, однако, беспокоился, что она умеет быть такой со всеми. Она может быть одной из тех женщин, которые заставляют каждого, с кем они говорят, чувствовать интерес к себе.
Наряду с теплотой и скромностью в Эбби было нечто от «плохой девочки», привлекающее парня-мотоциклиста, живущего в Бруксе. На вечеринках именно она была инициатором первого, а иногда и второго раунда стопок «Хосе Куэрво»
[12], и часто единственная оставалась на ногах, когда гас свет. Она смеялась громче всех – нет, она ржала – над пошленькими остротами, и обычно у нее самой в арсенале отыскивалось несколько грубых шуток. Утром, днем или ночью Эбби с радостью участвовала в дискуссиях, особенно затрагивающих церковь или государство; и она закопала бы вас, посмей вы оскорбить женщин. Порой она употребляла крепкое словцо, делая это в нужный момент и так уверенно, что эффект был потрясающий. Брукс очень хотел узнать ее поближе: ее прошлое, скелеты в шкафу.
– Как сегодня дела? – спросил Брукс.
– Потихоньку. – Она указала на его кресло за столом. – Сядь, пожалуйста. – Он сел, и она продолжила: – Я решила зайти поздороваться. Похоже, все заняты.
– Да, как обычно в это время года, – кивнул он.
Она улыбнулась. Возникла неловкая пауза. Брукс вспомнил, что ему гораздо легче с ней разговаривать после бокала вина.
– Кармен послала меня наверх захватить несколько бутылок для сегодняшнего ужина. Есть какие-нибудь идеи?
– У них что, гости?
– Несколько друзей из Сиэтла. Разве Джейк тебя не приглашал?
– Впервые слышу об этом.
– Почему бы тебе не пойти? Я думаю, что мы соберемся в семь. Я буду коптить лосося.
– Ты? Коптить лосося?!
– Почему нет?
– Знаю, что ты отличный повар! Но ничего себе!
– О, я и забыла, что это мужская работа? Как же: «женщины должны сидеть на кухне» и «с грилем должен управляться мужчина».
– Я ничего подобного не говорил.
Эбби улыбнулась.
– Шучу! А если серьезно, почему бы тебе не прийти?
– Уверен, если бы Джейк хотел меня там видеть, он пригласил бы меня.
– Я хочу тебя там видеть. То есть… мне же нужен кто-то, с кем можно поговорить. Ты же знаешь, как долго длятся эти обеды.
Брукс удивленно поднял брови.
– Да, знаю.
– Эй, я видела, как ты подмигивал мне минуту назад.
Застигнутый врасплох, Брукс выпрямился в кресле и закрыл глаза рукой.
– Я надеялся, ты не видишь…
– А я увидела.
– Я этого не хотел. На самом деле я не имел в виду ничего плохого. Со мной это иногда случается, непроизвольно.
– Брукс, – сказала Эбби.
– Серьезно, не обращай внимание.
– Брукс! – повторила она.
Он перестал оправдываться и взглянул на нее.
– Я просто дразню тебя.
Он глубоко вздохнул, они помолчали. Потом девушка улыбнулась, и он тоже не смог удержаться от улыбки.
– Сегодня я чувствую себя слабо защищенным, это очевидно.
– Созрел для пикника, это точно. А теперь расслабься и скажи, что спустишься к обеду. Если я буду ждать, пока ты пригласишь меня на свидание, мы далеко не уедем.
Эбби склонила голову набок и пристально посмотрела на него. Он молча встретил ее взгляд, и оба расхохотались.
– Это так заметно? – спросил Брукс.
– Заметно что?
– Ты знаешь.
– Скажи мне. Хочу услышать, как ты это говоришь.
Он сдался, слегка поник и спросил:
– Заметно, что я хочу с тобой встретиться?
Она соединила большой палец с указательным:
– Совсем немного.
– Что ж, это правда. Я давно хотел пригласить тебя на свидание.
– И почему не пригласил?
Он поднял руки вверх, признавая поражение.
– Даже не знаю, что сказать.
– А я знаю. Ты боишься отказа.
Брукс вытаращился на нее. Что за женщина?
– Все мужчины одинаковы. Не беспокойся. Я не отвергну тебя. Может быть, я не пойду на второе свидание, но по крайней мере дам тебе шанс. Только не испорть все. Я очень разборчива.
– Бьюсь об заклад, – Брукс почувствовал себя комфортно и заговорил уверенно, – если я приглашу тебя на свидание, дорогая, ты захочешь его повторить.
– Вот! Теперь это Брукс, которого я знаю!
Он просиял.
– А сейчас исчезни, пока я не потерял голову.
