– Это был твой сосед?
В ответ он только покачал головой.
– Ты можешь говорить? Дай мне хоть что-нибудь, за что я мог бы зацепиться!
Отис сунул руку в карман рубашки, вытащил записную книжку и нацарапал: «Я не могу говорить. Я дал обещание Джоан».
– Что за ерунда?! Это серьезное дело. Кто это сделал?
«Не знаю!»
Брукс почувствовал, как в нем закипает ярость.
– Я иду к нему. Мы оба знаем, что это был Генри.
– Я с тобой, – сказал Шей.
И, прежде чем Отис успел написать следующую записку, они ринулись прочь из подвала. Бейкер чувствовал, как напряглись его кулаки. Этот винтаж значил для Тилла все! Они занимались этим вином каждый день, месяц за месяцем, черт возьми, целый год! Как кто-то может быть настолько бессердечным?!
– Не могу в это поверить, – процедил Брукс, когда они с братом переходили на соседскую территорию.
Собака Генри залаяла и дернулась на цепи. Они миновали конуру, недостроенный сарай, груды камней, кладбище игрушек и направились к входной двери. Брукс постучал, чувствуя себя боксером, ожидающим гонга.
Генри, одетый в тот же комбинезон «Кархарт», который он носил каждый день, вышел, немного покачиваясь, с банкой «Будвайзера» в руке. Из дома доносились звуки праздничной вечеринки – смех, рок-н-ролл шестидесятых.
– Чем я могу вам помочь? – спросил мужчина, демонстрируя отсутствующий спереди зуб.
– Ты уничтожил вино Отиса?
Генри посмотрел ему прямо в глаза и зло усмехнулся. Его речь была уверенной и пьяной одновременно.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Этой гадкой усмешки Бруксу было достаточно. Он бросился на Генри и повалил его на пол.
– Гребаный ублюдок! – крикнул он, вмазав ему кулаком по лицу. Нос Генри хрустнул, брызнула кровь, и он завизжал от боли.
Из соседней комнаты выскочило двое мужчин, готовых к потасовке. Они бросились оттаскивать Брукса от Генри. Шей прыгнул на них и сбил обоих с ног. Генри и Брукс колошматили друг друга, Шей не отставал. Это была классическая уличная драка, из тех, где острые углы и тяжелые предметы бывают очень кстати и где нет никаких правил. Брукс остановился было, когда нанес первый удар, но прежний азарт быстро вернулся, и братья устроили адскую бойню.
Примерно в то время, когда все они истекали кровью, тяжело дышали и почти теряли сознание, откуда ни возьмись появилась женщина с пистолетом в руке.
– Эй! – крикнула она. – Черт возьми, вы что творите?!
Мужчины продолжали биться, несмотря на то что силы были на исходе. Она взвела курок и направила ствол в висок Брукса.
– Еще раз тронешь моего мужа, и я выстрелю!
Бой мгновенно прекратился. Брукс отпустил Генри. Шей в изнеможении перевернулся на бок и сплюнул кровь на пол. На женщине был фартук с нарисованным бикини. Ее собственное тело было не настолько стройным. У нее был такой вид, словно она провела на земле сорок лет, не выпуская сигарету изо рта и стакан из рук, при этом не имела понятия о существовании спортзала и избегала выходить на улицу. Она велела одному из мужчин встать и вызвать полицию. Он повиновался, поскольку она явно была из тех женщин, с которыми лучше не спорить.
Брукс поднялся с пола и сказал даме:
– Твой муж спустил в канализацию все запасы вина моего друга.
– Откуда, черт возьми, ты это знаешь? – спросила она, направляя пистолет ему в грудь.
– Я просто знаю это, черт возьми!
– Вы вторглись на чужую территорию. Копы уже в пути. Тащите свои задницы во двор, мы их там подождем.
Ее муж наконец встал, и Брукс увидел, что он здорово побит. Из носа Генри хлестала кровь, а из глаз слезы. Прихрамывая, он доковылял до жены и забрал пистолет. Он направил его на братьев, слизывая кровь с верхней губы.
– Вы ее слышали. Выметайтесь во двор. Пусть копы с вами разбираются. Вам очень повезло, что вы не валяетесь сейчас с пробитыми бошками, сукины дети.
Брукс и Шей подчинились приказу Генри, вышли наружу и уселись на землю. Они не собирались даже пытаться сбежать от маньяка, готового на все.
* * *
Брукса и Шея раздели, обыскали, заставили надеть оранжевые комбинезоны и кроссовки на липучках, а затем посадили в камеру тюрьмы округа Бентон в Кенневике, в двадцати пяти минутах езды от Красной горы. Пятно чего-то похожего на дерьмо располосовало некогда белую стену рядом с туалетом. Брукс сидел у противоположной стены, а Шей лежал на нижней койке на тонком, как бумага, матрасе, положив голову на твердую, как камень, подушку. Его ноги были скрещены, как будто он не мог расслабиться.
– Ты сидел два года? – спросил Брукс.
– Два года и три дня. Но это же изолятор. Отличается от тюрьмы.
Брукс кивнул. Он это знал. Его никогда не арестовывали, но он знал множество людей, попавших за решетку.
– Папа говорил, что ты угнал машину.
– Да. Именно за это меня и взяли, – улыбнулся Шей.
– Какого черта ты это сделал?
– Не я. Моя подружка. Я просто отсидел срок.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты когда-нибудь был так влюблен, что сделал бы для нее все, что угодно?
– Да. – Перед Бруксом на мгновение возникло лицо Эбби.
– Ее звали Джулия. Джулия Лэм. Сногсшибательная штучка. Вьющиеся каштановые волосы, красивые брови. Настоящая женщина с широкими крутыми бедрами. Настоящее наказание. Блин, она умела меня разозлить! Она ни за что не позволила бы мне выйти сухим из воды. «Перестань жевать с открытым ртом, поднимай свою задницу, перестань поднимать сиденье» и тому подобное дерьмо. Но все-таки между нами было пламя, какое встречается раз в жизни. Мы срывали друг с друга одежду и целыми днями занимались любовью. Мы могли бы валяться в постели все эти чертовы выходные и веселиться. Джулия, сука, Лэм!
– Твой типаж. Хочешь сказать, что оба угоняли машину?
– Она угнала машину. Джулия работала официанткой в баре в центре Альбукерке. Сказала, что какой-то парень не оставил чаевых после того, как заставил ее пройти через ад, говорил ей всякую чушь, ну, знаешь, приставал к ней. Он провел полночи, болтая о своем новом «Мустанге», сверкая ключами, хвастаясь всем, какой он быстрый. Неделю спустя она случайно наткнулась на эту машинку по дороге на работу и решила, что будет неплохо одолжить его драгоценный автомобиль. Ее отец был угонщиком, так что это было у нее в крови, я думаю. Он научил ее, как открыть дверь, взломать противоугонку и что сделать с замком зажигания, чтобы двигатель завелся без ключа.
– А где был ты?
– Дома смотрел «Golden Girls» или еще какую-нибудь ерунду. Готовился к экзаменам по химии. Я не помню. Только не с ней. Она приехала на «Мустанге» далеко за полночь. Я спал. Она забралась под одеяло, не разбудив меня. Я узнал о ее новой игрушке только на следующий день. Я сказал ей, что мы должны вернуть автомобиль, потому что не хочу, чтобы ее арестовали. Джулия предложила прокатиться напоследок. Мы так и сделали. Копы взяли нас на шоссе через двадцать минут. Ее уже задерживали за употребление кокаина, так что она отсидела некоторое время. Ей пришлось бы совсем плохо, поэтому я взял вину на себя. Сказал копам, что это сделал я.
