Светозар заметил, что хоть йари и были молчаливы с ним, в их глазах не было того холода, который он опасался увидеть. И это вселяло надежду.
Дреф обогнул Живу и повёл Светозара к Большой Поляне, располагавшейся за городом. Шли молча – Дреф не молвил, и Светозар не нарушал тишину. Вечер последних летних дней пах сладостью начинающего подвядать хвойного опада. Пели птицы, и внук Стрибога, отвечая пернатым певцам, легонько качал музыки ветра. Сын Леса не упускал случая любоваться Йолком: Хорс клонился к закату, и город погружался в пелену сизого тумана. Меж крон высовитов проглядывало золотое небо, и солнечные лучи, пробиваясь сквозь хвою, раскрашивали терема золотыми узорами.
Когда Дреф привёл Светозара на Большую Поляну, налитый медью Хорс уже спрятался за острыми вершинами елового леса. Небо у кромки леса было золотым, делаясь к своей вершине фиолетовым, откуда на мир смотрели ночные сёстры – Дивия и Луна.
Дреф остановился на середине поляны и, сев на землю, жестом пригласил Светозара расположиться напротив.
– Ты готов ни есть, ни пить, но поведать мне видение Леса, – нахмурившись, проговорил полевик, когда человек сел рядом и положил свой тояг на землю.
Светозар внимательно посмотрел в жёлтые глаза своего наставника.
– Но сначала я хотел бы извиниться, – тихо сказал сварогин, и леший предупреждающе поднял лапу.
– Я всё знаю, – молвил Дреф. – Миродрева в послании всё поведала. Тебе не за что извиняться.
– Но… – начал было Светозар, и Дреф вновь перебил его.
– То, что твой дух был недостаточно силён для странствия через русалочью чащу, не накладывает на тебя вины, – строго ответил князь. – Если же ты считаешь себя в том виноватым, то виноват в том и я, раз отправил тебя в Миро одного. Ведь я чувствовал, что твой Дух недостаточно окреп, но надеялся на то, что у тебя хватит сил, раз ты месяц в Царствии Индрика пробыл. Надеялся на то, что ты выдержишь настоящее испытание Леса. Но, видимо, времени прошло слишком мало…
– Но я поверил нави, я… – настаивал Светозар.
– В том-то и сила морока! – развёл лапами Дреф. – Морок искренен с тобой, он проникает в душу и обращается к сердцу! Морок взывает к душе, наполняет её верой, а потом, когда душа от веры становится слепа, низвергает её во тьму.
Светозар нахмурился: он скрыл от Дрефа думы о том, что видел Марью даже в Царствии Индрика, куда его отправила Миродрева, спасая от мавок, и даже оставил с навью Дрозда, дабы он приглядел за её духом.
– Полно печалиться. – Дреф положил мягкую ладонь Светозару на руку, и юноша посмотрел на лешего. – Покажи мне видение, что испугало тебя более ран, нанесённых мороком.
Светозар согласно кивнул и, взяв князя за маленькую лапу, закрыл глаза.
Дух обдало холодом, когда Светозар вспомнил всю битву, которую показал ему Лес: грандиозное сражение подле Ровновольска и смертоносную стену огня, что воспели волхвы колосаев, изуродовав свои тела.
– Миродрева поверила этому видению, – тихо сказал Светозар, когда открыл глаза. Дреф, хмурясь, смотрел на своего ученика.
– И я ему верю, – согласился Дреф. – Но никаких сил Леса не хватит остановить огонь Хоро. Даже студёная зима ему не помеха.
– Потому я и решил поведать вам о том до Вече, – ответил Светозар. – Мне могут не поверить.
Дреф кивнул.
– Если в Йолке о тебе и мороке пока не знают, то на Вече придётся об этом рассказать, – строго промолвил он.
– Я знаю. – Светозар внимательно смотрел в окружённые седой шерстью жёлтые глаза лешего. – Но раз спасти Лес оказалось не в моих силах, то я прошу отпустить меня.
Дреф помрачнел, и его острые уши опустились.
– Что ты скрываешь, сын Леса? – Шёпот князя сделался ледяным.
Светозар вздохнул: он не знал, как лучше поступить. Рассказывать Дрефу о Марье он боялся, а врать не хотел. Если его дух кроме страха и врать научится… так и до Морового слуги рукой подать.
– Я хочу попробовать спасти Лес, – наконец произнёс Светозар.
– Какими силами? – Дреф хмуро смотрел на ученика.
– Любыми, – ответил Светозар, почувствовав решимость – он понял, зачем позвал его Лес. – Даже если все жители Леса соберутся оберегать тайгу, их ворожба падёт перед огнём людей солнца. И если лесу суждено погибнуть, то почему не спасти его любой силой?
– Потому что Индрик не позволит погубить лес. – В голосе Дрефа Светозар впервые услышал неуверенность.
– Вы сами не верите в то, что говорите, – дерзко ответил сварогин, но леший не стал серчать на него – юноша сказал правду. – И вы сами ведаете, почему на самом деле Лес позвал меня. Не для того, чтобы передать знание о Юге – о войне вы бы и так узнали. – От этих слов Светозара взгляд полевика вновь налился темнотой. – К Мору не всегда отправляются те, кто служил Ему при жизни. Например, те, кто добровольно отправится к Мору из плена колосаев, тоже могут обратиться навьями и потом страдать. И такие навьи могут желать помочь живым, дабы вернуться к Свету. Ведь вы сами учили, что в каждом, даже самом тёмном служителе Мора, есть искра Света.
Дреф мрачным взглядом смотрел на ученика – речи Светозара страшили князя. Особенно – та уверенность, с которой юноша рассуждал о подобном.
– Говорил, – наконец согласился полевик. – Но чтобы чувствовать сие, надо пробыть ведаем не один век. Да и то…
– Если я ошибусь, то погибну, – продолжал Светозар. – Какая разница, погибну ли я сейчас или через несколько месяцев? Но если я окажусь прав, то могу спасти Лес.
– Если ты ошибёшься, – строго отвечал Дреф, – то погибнешь не только ты. Сын Леса, кто вхож в Царствие Индрика, может открыть врата в Царствие навьям – вот почему они обратились к тебе. Ибо русалочий морок детей Леса не берёт, а вот людей охмуряет. Если тайга погибнет в огне, то Мать-Природа за века возрастит её вновь, Сварог поможет вдохнуть в неё жизнь, а Индрик вновь создаст лесной народ. Если же ты откроешь врата на небо Индрика, то навьи уже не позволят их закрыть, и наводнят весь Свет ужасные создания Мора, ибо из неба Индрика навьи отправятся к Богам. И небесная битва потрясёт всех нас.
– Я смогу, – ответил Светозар, но Дреф отрицательно покачал головой.
– Ты не смог одолеть русалочий морок, а говоришь о том, что сможешь зачаровать русалок сам, – сказал леший.
– Мне не надо никого зачаровывать. – Светозар нахмурился, замолчал. Дреф ждал, когда его ученик решится говорить. Сварогин оглянулся: солнце село, и в сизых тенях, протянувшихся по поляне от могучих елей леса, стелился вечерний туман.
– Если я проведу навь по озеру, она, дабы стать берегиней, мёртвой водой, что у неё вместо крови, потушит огонь, ибо огонь забрал её жизнь, – решился сказать Светозар, не смотря на Дрефа.
