По велению Перуна внук Стрибога в леденящем гневе пытался остановить корабли. Злата, сжав кулаки, всё отчаяннее шептала: она старалась оставаться духом в ледяной пучине вод, быть ими и брать их силу, дабы окружать ею суда.
– Впереди воды Перуна! – рычал Полоз. – Покину я тебя, дочь моя, ибо меня ждёт славная битва с братом. Орудиям вашим не одолеть защиту, что возвёл мой брат. Прикажи людям убрать паруса и будь готова к бою. И не забывай о ветре Неяви – его силу ты вольна брать.
Злата ощутила, как холод покинул её дух, и открыла глаза. За пеленой дождя и мерцающей ворожбы Слов лиловым светилась граница миров – невластные людям воды и земли, лежащие в тридесятом царстве и хранящие Врата Неяви. Царевна осмотрелась: поморы отчаянно выполняли приказ капитана, уменьшая паруса. Злата знала, что ворожба, хранящая флот, падёт под натиском стрел Перуна. К тому времени ветрила, как велел Полоз, надобно убрать.
Царевна, прекратив ворожить, подошла к капитану, рядом с которым находились кормщик Гудислав, Миодраг и Бронимир.
– Необходимо убрать ветрила, – скомандовала Злата, не ответив на учтивые поклоны сварогинов: действовать нужно быстро. – Если мы хотим вернуться на парусах, нам надо спасти их от громовых стрел.
– Приказать идти на штормовых? – уточнил Чернек.
– Нет, – ответила Злата. – Не просто уменьшить рифы, необходимо убрать все паруса! И возвестите боевым рогом об этом остальным судам.
– Ваше величество, но без парусов мы ляжем в дрейф, – возражал Чернек. – Или вы полагаете, что Повелитель не поможет нам пройти границу вод?
– Полоз воспоёт нам волны, – с нажимом ответила Злата и обернулась на нос корабля: стена лиловых молний приближалась. – Сбавлять паруса! Быстрее! – крикнула она, и Чернек передал приказ поморам.
Другие суда флотилии, завидев, что делает флагман, как и надеялась Злата, тоже убирали паруса.
– Злата, что мы делаем? – осторожно спросил Бронимир царевну. Злата обернулась на князя.
– Пытаемся выжить, – хмуро ответила она и, посмотрев на Чернека, приказала: – Готовить метательные орудия!
– Орудия?! – переспросил поражённый капитан. – Но против кого?
– Надеюсь, никого. Отдавайте приказ! – Злата вновь обратила взор на горизонт.
Ворожба, хранящая суда, всё ещё сверкала; дождь становился тише, и лиловые молнии делались ярче. Чёрное море уже не так бесновалось, а внуки Стрибога не боролись отчаянно друг с другом. Горыч по Слову Полоза ушёл в глубокие воды: трехглавый змей больше не рассекал волн перед «Благосветом».
Злата, чувствуя, как бьётся сердце, вглядывалась в горизонт.
– Вы услышали Слово Повелите… – обратился Миодраг к Злате, но рокот, ещё более низкий и глубинный, нежели Полозов глас, отозвался в груди. Звук нарастал, ветер стихал, кружево Слов над кораблями дрожало, и ворожба, хранящая суда, рушилась. В воздухе запахло свежестью грозы: фиолетовые молнии становились ближе, а зарницы освещали чёрные клубы туч. Люди обеспокоенно озирались.
– Продолжать убирать паруса! – прокричала Злата, видя, что сварогины растерялись.
Дождь закончился, чёрное море успокоилось, и корабли, убрав паруса, тоже замерли, будто скованные ворожбой, недалеко от границы океанов, где сверкали молнии.
– Мы не плывём, – растерянно проговорил Чернек, непонимающе смотря на царевну, которая внимательно вглядывалась в морскую пучину. – Без парусов мы…
Но капитан «Благосвета» не закончил свою речь: рокочущее море зашипело и, осветившись холодным сиянием, изрыгнуло снопы света, что взметнулись ввысь и исчезли в тучах, которые оттого налились ещё большей чернотой – среди белого дня будто наступила ночь. Мир затих – воцарилась звенящая тишина.
– Громовые стрелы, что пали в море, вернулись к своему Повелителю, – прошептал, догадавшись Миодраг. Царевна посмотрела на волхва.
– Вспомните о Силе Звёзд, – повелела она. – Полоз откроет нам границу, вступив в битву с братом, но нам тоже придётся воевать с силами, хранящими границу людских вод.
И тут замерший в безмолвии мир расколол невероятной силы гром, и с неба пошёл град: льдинки рушили оставшуюся ворожбу, прорывая хранившее корабли серебристое кружево. Град, падая на палубу, собирался вместе, превращаясь в неясных призраков, наполненных светом.
– Отец Сварог, – прошептал кормщик Гудислав, смотря на то, как в сизых сумерках рождаются духи. Сотканные из тусклого сияния фигуры обступали испуганных людей. Над кораблями пронеслись возгласы: светящиеся в наступившей тьме навьи, ещё ничего не успевшие сделать, пугали поморов. Моряки бросали работу, пытаясь защититься от безмолвных призраков. Но стоило помору коснуться наполненного светом человека, как сварогин тотчас каменел.
Суда охватила паника. Обездвиженные моряки оставались живыми – в их глазах плескался ужас, передаваясь тем, кого не коснулись ожившие громовые стрелы.
– Отец Сварог, – прошептал Чернек, во все глаза глядя на парящую рядом фигуру из света.
– Не трогайте их! – крикнула Злата, видя, как заворожённый капитан тянет к сияющему человеку руку. Но царевна не успела одёрнуть Чернека: на глазах у всех капитан застыл, будто статуя.
Град прекратил идти: сияющие навьи – безмолвные стражи Океана Блуждающих Льдов, сотканные изо льда, – обступали людей – тех, кто посмел нарушить их вековой покой, хранимый Громовержцем.
Миодраг зашептал, и серебристое кружево слов окружило его, не позволяя ожившему льду приблизиться к волхву.
– Злата! – грозно обратился к царевне Миодраг, видя, что она не следует его примеру.
Царевна не ответила волхву: она внимательно смотрела на призрака, что парил прямо перед ней. Очертания нави лишь отдалённо походили на человека: в сияющем свете можно было различить парящие в своей силе ледяные наконечники громовых стрел. Если их направить Словом… Злата закрыла глаза, приготовившись волхвовать, но тут кто-то резко потянул царевну за руку, и Злата, от неожиданности испугавшись, открыла глаза: её рука замерла в дюйме от светящейся нави. За другую руку царевну держал Бронимир.
– Если вы окаменеете, то погибнем мы все, – строго проговорил князь, и Злата, нахмурившись, обернулась на Бронимира. Князь с искренним беспокойством смотрел на неё. Царевна невольно разозлилась: её дух явил непозволительную слабость. Но Злата, подавив в себе порыв гнева, поблагодарила князя за помощь.
И тут с чёрного неба молнии протянулись к навьям, наполнив их силой и превратив безвольно парящих призраков в могучих воинов с горящими мечами и щитами, сотканных из света стрел Громовержца.
Слуги Перуна, явившиеся из громовых стрел, напали на сварогинов. Но напали не для того, чтобы лишить жизни сынов Сварога, а для того, чтобы обездвижить и не дать войти в смертельные воды. Люди боялись вышедших из света молний навий: светящимся воинам были не страшны даже мечи, а лёгкое касание сияющего человека обездвиживало сварогина.
