Веслав сидел с закрытыми глазами, не обращая внимания ни на снег, застлавший бытие, ни на студёный ветер, пронзающий до костей. Веслав слушал шёпот Стрибожьего внука, что качал ветви дуба, срывая последние мёртвые листья. И в том шёпоте царю слышались слова, будто плакала сама земля. Шелестящая песнь сковывала душу тёмной тоской – глубокой, как море, и вечной, как небо, – и тоска пела, пела о том, что могло бы быть, и о том, чего никогда уже не будет.
– Я же знал, что придёт время и ты снова уйдешь в тайгу ловить рыбу ещё на десяток лет! – прошептал Ветер, и Веслав невольно вздрогнул. – Только попробуй открыть глаза, юный волхв! – предостерёг шёпот, и Веслав ощутил, как сжалось сердце. Царь узнал этот голос, голос, который он и не надеялся услышать. – Тебе уже пора проявить свою силу и поступить так, как считаешь нужным.
– Кто ты? – не веря, прошептал Веслав.
– Не глупи, юный волхв! – шелестел Ветер. – В тебе сама Свагора Силу увидела, а ты вновь бежишь от того, что может пробудить в тебе Силу!
– Если ты считаешь, что хворь жены, войны, необходимость покориться вражьей воле и потеря власти как-то помогают пробудиться Силе Духа, то ты там, среди Богов, ничему не научился, Витенег! – рассердился Веслав.
– Да и ты тоже, судя по всему, как был олухом, так им и остался, – хохотнул Ветер, – раз не разумеешь, что только препятствия и развивают силу Духа. И то, о чём ты говоришь, ещё не истинные преграды, что ждут тебя, царь. Ибо кому Боги много дают, с того они много и спрашивают. А тебе дано очень и очень многое, просто ты пока об этом не ведаешь.
– Что ты хочешь, Витенег? – нахмурился Веслав, не открывая глаз.
– Я явился сказать о том, что если ты и дальше будешь жалеть себя, то всё потеряешь, царь. Проснись, пока не поздно, и стань, наконец, истинным Царём! – Ветер немного помолчал и тихо прошелестел: – Ты можешь не успеть спасти Василису. Ты должен поспешить, если ещё любишь её, конечно.
Слова Ветра ледяным холодом пронзили сердце, и Веслав открыл глаза. Сквозь узоры белого балдахина постели пробивался сизый утренний свет. Веслав сел на постели и резко одёрнул покрывало: деревянные ставни окон были открыты, и хлопья снега кружились в белой пелене.
Веслав встал, оделся и, спустившись в тронный зал, потребовал у привратников аудиенции Ния. Но слуги Ния сообщили царю, что их Князь опустился на морское дно, дабы поправить силы, и Ний вернётся в терем не раньше обеда.
Время до обеда казалось царю вечностью, во время которой он корил себя за малодушие, и, когда Ниев слуга доложил Веславу о том, что Ний дожидается его в княжеских хоромах, Веслав без промедления отправился к Морскому Князю.
Ний сидел за письменным столом Валерада, и вода с его одежд стекала на пол, разливаясь по дорогому ковру. Княжеское кресло скрипело под весом могучего великана. От Ния разило тиной, и его сероватая мокрая кожа неприятно блестела на свету, лившемся из окна.
– Несмотря на то, что я тебе противен, – рычал, криво улыбаясь, Ний, – садись напротив меня, царь. Ибо пора нам с тобой разговаривать на равных. – Морской Князь положил на стол руки, и на красное дерево потекла вода.
Веслав, хмуро смотря в изумрудные глаза, опустился напротив Ния. Наверное, много лет назад его дядя так же разговаривал с Духом Полоза, невольно подумал царь, глядя на Морского Князя.
– Как мой Благодетель разговаривал с Полозом, мне неведомо, – ответил Ний на думы Веслава, и царь невольно поморщился. – Но, кажется, я знаю, как мы будем разговаривать с тобой, царь. Ты ведь пришёл дать мне Слово? – прищурился Морской Князь.
– Да, – кивнул Веслав. – Я пришёл сказать тебе, что я сделаю всё для того, чтобы люди пришли на помощь морскому народу, если ты поможешь мне победить в войне и освободишь острова.
– Вот теперь другой разговор, царь, – улыбнулся Ний. – А то я уже стал беспокоиться, что ты так и останешься жить на моём острове, а мы даже не потолкуем.
– Так ты даёшь Слово помочь людям? – спрашивал Веслав. – Твой народ покинет Запад?
– Идти против Слова, данного Благодетелю, я, ты знаешь, не могу. Потому я и погубил ваши острова – мне надо было собрать бессмертную армию. Но, поверь, погубил я намного меньше, чем велел мне Благодетель, – искренне заверил Веслава Ний, видя, как помрачнел взгляд царя. – Острова я покину, Слово тебе даю. – Ний положил на сердце массивную руку. – Когда война поглотит Север, обратись ко мне Словом, что начертано на обратной стороне кольца. – Ний снял с пальца перстень и протянул его Веславу. Хмурый царь нехотя принял дар. – Мои воины выйдут из волн и помогут людям. Даю Слово. – Ний замолчал и, опершись руками о стол, хрустнувший под его весом, пророкотал: – Теперь настало время дать Слово тебе, царь, что ты и твои люди поможете моему народу, когда придёт время.
Слова Ния обдали зловонием и холодом, и Веслав усомнился в верности своего решения. Но если Ний и правда тяготится Словом, данным Кощею, то, враг врага может стать союзником.
– Даю Слово, что я и мои люди поможем тебе, Княже, и твоему народу, когда придёт время, – уверенно проговорил Веслав, положив руку, в которой сжал перстень Ния, на сердце.
Ний, кивнув, откинулся на заскрипевшее под его весом кресло.
– Завтра мы покинем острова, – серьёзно прорычал Ний, – и ты можешь возвращаться в Солнцеград с вестью о том, что Запад освобождён.
Ний, как и обещал, на утро следующего дня покинул острова, через своих слуг передав весть сварогинам о том, что он покидает землю только потому, что воля царя людей оказалась сильнее его воли. Сварогины радовались освобождению, и только великий князь Зелёного острова Валерад, как и веденеи, знавшие о договоре Веслава с Нием, хмуро смотрел на то, как коч «Ледогор» отшвартовывался от порта Славина под радостные проводы славивших царя людей.
Веслав отправил бересты с вестью в Солнцеград; отправил птицу и Василисе – в письме царь просил прощение за долгое молчание и сообщал о том, что скоро прибудет.
Когда же «Ледогор» вышел в открытое море, с неба на корабль спустились три истощённые почтовые птицы с берестами. Птицы, молвил корабельный волхв недоумённому царю, прилетели из Солнцеграда, тёмной ворожбой зачарованные. Волхв, читая окружавшую их ворожбу, сказал Веславу, что пернатые посланники, порабощённые ледяными Словами ветра Неяви, очень долго летали над морем, ожидая царя. Веслав, слушая волхва, чувствовал, как сжимается сердце: он знал, чья воля не позволила голубям доставить ему письма. И когда волхв отвязал от птичьих лапок бересты, измождённые птицы замертво упали на палубу.
Волхв хотел было сам развернуть послания – служитель Богов страшился того, что письма опасны для царя, но Веслав не позволил. Царь взял бересты и спустился с ними в каюту – прочитать послания он желал один.
«На Юге идёт война, пока справляемся, – в первом письме сообщал Кудеяр, – только ваша жена совсем захворала. Она не ест, не покидает покоев. Ждёт вестей от вас».
