– Царевна, – решился нарушить священную тишину Бронимир, но Злата не успела обернуться: низкий утробный рокот раздался из глубин земли. Рокот делался громче, отзывался в груди клокочущими переливами, и мир задрожал. Нестерпимый хруст расколол бытие на части, и от зева Колодца побежали чёрные дымящиеся трещины, вспарывая лёд, будто ножи. Испуганные возгласы людей смешались с гулким рокотанием, и резкий порыв студёного ветра, вырвавшегося из бездны Колодца, повалил сварогинов с ног.
Злата, не выдержав натиска стихии, упала. Опаляющий холодом ветер набирал мощь, дышать становилась всё труднее, поднятый стихией снег вонзался острыми иглами, и царевна, свернувшись на земле, закрыла лицо руками.
Бронимир, с трудом справляясь с ветром, подполз к Злате и закрыл собой царевну от падающих осколков льда.
Неистовый рокот сотрясал землю, мир под натиском чёрного ветра обратился мраком. Холод сделался невыносимым, сгустившаяся чернота мешала дышать. И тут ослепительная молния пронзила бытие, мир расколол невероятной силы гром, и всё стихло. Злата, дрожа, слышала, как бьётся сердце. Тишина вновь овладела Явью.
Царевна медленно сняла с себя руку Бронимира, подняла голову и замерла. Князь, освободившись ото льда, замер тоже.
Мёртвый Город был разрушен: осколки древних теремов парили над чёрной бездной Колодца, будто мост. А на ледяном мосту под светом вновь горящих звёзд стоял мертвец. Останки массивных цепей свисали с белых костей его рук, на подоле его чёрных лохмотьев неприятно блестели осколки скорлупы Слов птиц Мора, что раскололась с громоподобным треском, от чего пал Мёртвый Град. Длинные волосы Кощея были белы, как смерть, истлевшая кожа обтянула сухой безглазый череп.
Злата с ужасом взирала на явившееся из мрака существо, и не могла узнать в нём отца. От взгляда Драгослава стыла кровь – даже в видении мертвец смотрел иначе. В бездонных очах умертвия не было ни муки, ни сожаления – в пустых глазницах Кощея была лишь смерть.
– Ты спасла меня, дочь моя! – прорычал, оскалившись, мертвец, и Злата вздрогнула от его улыбки. – Ничего, ты привыкнешь ко мне, – рокотал Кощей, чуя страх царевны. – И мы с тобой отомстим всем, дочка.
Слово истинного царя Сваргореи – Драгослава Бессмертного.
