Миодраг, когда приходил проведать царевну, говорил, что если Повелитель так и не ответит, она сможет обратиться к Веславу и Василисе за помощью, те её простят и позволят вернуться. Злату речи старца злили, она полагала, что лучше умереть, нежели взывать к царю и царице. После разговоров волхва уводили княжеские витязи.
Приходили к Злате зачарованные ею послушницы, черноволосая Марфа и рыжая Оленья, тоже в сопровождении людей князя. Приносили еду, молча ждали, когда царевна отобедает, и покидали её хоромы. Сам Бронимир ни разу не приходил, но каждый день посылал своего веденея Окамира, который виделся Злате похожим на хищного лиса или птицу: с горбинкой нос, широко посаженные острые глаза и сиплый, но сильный голос. Иногда Злате Окамир напоминал Миодрага – своим рассудительным холодным спокойствием. Окамир вежливо справлялся о самочувствии царевны и о том, нет ли у неё желания поведать что-либо князю. Злата Окамиру не отвечала, и он, подождав немного, уходил.
Когда Злата оставалась одна, она пробовала волхвовать: подходила к домашнему капию Полоза, подле которого горела синим Сварожичем маленькая огнивица, и обращалась к Повелителю. Но Полоз молчал.
С каждым днём настроение царевны ухудшалось: неужели Полоз так ею разочарован, что не хочет отвечать? Почему? Ведь она преданно служила ему все эти годы…
Злата вновь посмотрела в окно: ставни и стёкла были открыты и посвежевший ветерок поднимал белую занавеску. Далёкие тучи стали ближе: низкие, тёмные, наливные. Послышался глухой с перекатами раскат грома – гроза грядёт сильная. Злата, положив на подоконник руки, устало опустила на них голову. Царевна решила смотреть на то, как будет приближаться буря. Поднявшийся ветер качал деревья Святобора, и святая роща походила на волнующееся зелёное море. «Никак Перун пожаловал, – думала Злата, глядя на собирающиеся тучи. – Помощник Освободителей!» Царевна поморщилась собственным мыслям.
Стрибог серчал – ветер делался сильнее и холоднее, приносил холодные капли далёкого дождя. Птицы умолкли и внук Стрибога будто дул бесшумно – природа готовилась замереть в благоговении перед Перуновой мощью. Грозные тучи клубились ближе, они были такими массивными, что казалось, доставали до самой земли. Ветер набирал мощь, клоня к земле деревья. Но Злата не спешила запирать окно: она закрыла глаза и слушала рокочущие переливы грома, стараясь разобрать Песнь грозы, откуда идёт ненастье и что оно с собой несёт. Волхвование успокаивало царевну. Голос у бури был сиплым и низким, северным. И холод ветра будто обжигал: песнь его словно колола ледяными иглами. Злата, не открывая глаз, нахмурилась – холод был не летним, холод был иным. Будто ветра Смерти пожаловали на землю Света. От этой непрошеной мысли царевна встрепенулась и открыла глаза. Чёрная туча закрыла солнце, и мир погрузился во мрак. Порыв ледяного ветра залетел в горницу и сбил со стола вазу с фруктами. Злата испугалась холодной ворожбы, встала и поспешно закрыла окно. Сквозь стекло царевна видела, как Стрибог, гневаясь, пытался повалить деревья. Но, несмотря на закрытое окно, в покоях остался холод. Злата поёжилась и, решив достать из скрыни тёплую шаль, отвернулась от окна и замерла.
Прямо в середине горницы стоял высоченный муж. Его кожа была зелёная, а вместо волос свисали водоросли. Его глаза были белыми, с поволокой, без зрачков, а нос напоминал рыбий: с двумя дырками, с усами, как у сома. Его рубаха была соткана из сетей, в которых застряли ракушки и камни, а ноги оплели морские змеи, сложившись онучами. Полоз. Змий смотрел на Злату, и царевна от страха не могла пошевелиться. Ледяной холод пробирал до костей.
– Как ты изменилась, царевна Злата, – низко просипел Полоз, наклонив голову набок. – Но только ты всё равно не похожа на них.
Злата во все глаза смотрела на Полоза и тяжело дышала, стараясь справиться со страхом, сковавшим её льдом. Почувствовав состояние царевны, Полоз глухо рассмеялся; за окном раздался раскат грома такой силы, что царевна, вздрогнув, рухнула на лавку подле окна. Полоз рассмеялся ещё пуще.
– Но боишься ты не меньше, – улыбался Бог. – Но ничего, привыкнешь и ты ко мне.
Зашумел дождь: будто разверзлись хляби небесные. От натиска ветра дрожали в окнах стёкла, а от раскатов грома звенело в ушах. В горнице стало совсем темно, и очертания Владыки вод сделались ещё более пугающими и безобразными: они будто растекались по терему чёрными Словами, среди которых можно было видеть жилистых созданий Неяви. Злата чувствовала, как дрожит.
– Что же ты не можешь сказать мне и слова? – поинтересовался Полоз, из тьмы глядя белёсыми очами на онемевшую Злату. – Столько лет меня звала, а встрече не рада?
– Р-рада, – тихо прошептала Злата и, заставив себя встать, положила дрожащую руку на сердце и поклонилась Полозу.
– Вот теперь другое дело, – согласился Бог, и тьму прорезала стальная вспышка молнии. – А то я уж подумал, что и мне ты дерзить собралась. – Злата с ужасом смотрела на Повелителя, парившего в горнице клубящейся тенью. – Ну же, хватит бояться, волхва! – вторя раскату грома, рассмеялся Полоз. – Пора и уму-разуму набираться. Думал я тебе в гонтине явиться, но понял, что рано пока. И сейчас, смотря на тебя, всё о том же думаю. Но нет у нас времени на твоё обучение, юная волхва.
– Я хорошо умею волхвовать, – осипшим от страха голосом ответила Злата, – мне не надобно учиться.
Полоз усмехнулся: глухо грянул гром, и вновь ослепительно сверкнула молния. Но Злата не вздрогнула – царевна, изо всех сил стараясь подавить страх, прямо смотрела на Повелителя, фигура которого ещё больше наливалась тьмой.
– Вот теперь я вижу настоящую Змеиху! – криво улыбался Полоз. – А учиться тебе не ворожбе надо, а повелению людьми. Слушай больше моего волхва Миодрага, учись хитрости, царевна. А то сам тебя где-нибудь запру. – От последних слов Полоза Злата ужаснулась, но Бог, сипло смеясь, покачал головой: – Ты строптива и умна. Только страх перед наказанием поможет тебе не совершать глупостей. – От слов Полоза веяло льдом, но царевна вновь собрала всю свою силу и, вздёрнув подбородок, посмотрела на Повелителя.
– Хватит учений на сегодня, царевна! – прорычал Полоз вместе с громом, и его фигура посветлела. Тьма опустилась и клубилась у ног Бога, который вновь принял человеческий облик. – Делом пора заняться: войско собирать да отца спасать.
– Как же я войско соберу, коли взаперти сижу? – набравшись смелости, спросила Полоза Злата.
– Если помеха только в этом, – пожал плечами Полоз и, подойдя к двери, открыл её. – Теперь ты свободна. – Полоз обернулся на Злату.
– Люди мне не верят, – робко проговорила Злата. – За мной не пойдут, потому что считают меня самозванкой. Вы же в гонтине мне не явились.
– Конечно, не явился! – Полоз подлетел к Злате, и царевна невольно отпрянула. – Я же не твой слуга по первому зову являться!
– Но я вас столько лет звала! – возмутилась Злата.
– Вот это дерзость! – рыкнул Полоз, и его дыхание опалило льдом царевну, которая пятилась назад. – Боишься, но дерзишь! Года тебе взаперти мало, юная волхва! – Буря за окном неистово сверкала. Пронзительные вспышки молний освещали чёрную фигуру Бога, которая, казалось, вновь заполнила собой всю горницу.
