В сердце Леса росла золотая сосна.
Не переставая шептать, Агнешка пошёл к дереву; следом летел Дрозд и что-то пел, но сварогин не мог услышать своего помощника – Агнеша наконец позволил Песне вести его к древу, что выбрало его.
Перед золотой сосной Агнешка остановился: стройное дерево излучало тепло. Его сияющая кора виделась мягкой. На изящном стволе красовался сучок, из которого росли три тоненькие веточки. Агнешка улыбнулся: он узнал её, узнал свою сосну!
Следуя велению Песни, Агнешка положил на ствол ладони: дерево было тёплым. Золотое сияние обволакивало человека, разгоралось, заполняло собой весь мир. Оно было подобно солнцу – тёплому южному солнцу на голубом небе.
Солнце неистово сияло; дул жаркий сухой ветер. А внизу, на золотой пустыне, раскинулось несметное войско.
Сквозь шёпот Песни проступал шум: ржание лошадей, звон доспехов, человеческая речь. Человеческая речь была иной, незнакомой. Но даже сквозь эту незнакомую речь слышалась древняя, как мир, мелодия, благодаря которой становились понятными слова.
– Хан Абдай! – посыльный спешился с лошади подле ханского шатра и поклонился повелителю – грозному мужу, что в окружении свиты стоял подле расписного шатра. Рядом с ханом Абдаем находился его младший брат – хан Тевур. – Вернулись посыльные. Южный Перевал возможно преодолеть!
Хан Абдай молча кивнул.
– Созови военачальников на совет, – приказал хан посыльному, и тот, поклонившись, вновь оседлал вороного коня и направил лошадь в лагерь, что был разбит у подножия Великой Гряды, недалеко от перевала.
– Говорят, за непреодолимыми горами лежит плодородная страна, – заметил Тевур. Он был моложе брата – сильного воина – и меньше его. Если Абдай походил на мощного тура, то Тевур – на поджарого волка.
– Непреодолимых гор не бывает! – прорычал Абдай и, грозно посмотрев на своего брата, добавил: – А плодородная страна, если она и вправду существует, станет нашей. Солнце перепалило наши земли, другого выхода у нас нет.
Когда хан и его брат вернулись в шатёр, солнце разгорелось вновь, сделавшись похожим на рассеянный свет, нежели на светило. Свет отражался от оружия и доспехов грозных стражников, что несли почётный караул подле ханского шатра, от золотой выжженной степи, раскинувшейся до самого горизонта.
Сквозь сияние ехал посыльный по искрящемуся светом лагерю на вороном коне, передавая приказы военачальникам: чёрная точка в океане золотого света. Все шатры лагеря будто бы светились, как и люди, принимавшие волю великого хана.
Вечером немеркнущее солнце осветило военный совет: могучий Абдай и славные воины Степного Дола слушали возвратившихся с северных гор посыльных. Свет освещал расписные стены великого шатра; низкие обитые шёлком скамьи, на которых расположились люди; червонные одежды, багряные и синие плащи; черные как смоль волосы и дорогие мураки
[19]. Обсуждали долго: небо погасло, и взошли луны, но тёплый свет продолжал струиться сквозь пространство, открывая взору действо.
– Я со своим войском пойду первым, – заключил на совете Абдай. – На случай того, что легенды о плодородной земле, которая располагается за этими горами, окажутся неверными, и за грядой явится тьма.
– Да благословит тебя Солнечный Свет, – сипло проговорил Майгу – ветхий волхв, что сидел на скамье недалеко от великого хана. Абдай строго посмотрел на волхва.
– Солнечный Свет слишком благословляет нас, Майгу. Если бы Великий Тенгри ниспослал дождей – не пришлось бы идти за эти горы.
– Да, чувствую я гнев Его – студёный холод, что сковал в небесах воду, – сипло соглашался Майгу. Его белоснежная борода по-старчески дрожала.
– Раз служители неба не смогли вымолить дождя, это будут делать воины, – строго заключил Абдай и, обведя взглядом присутствующих, проговорил: – Наша земля умирает. – Голос хана рокотал неизбежностью. – Засуха уничтожает посевы: от голода погибают целые города. Нам придётся нарушить вековой устав и ступить на неизведанную землю, что лежит за Северными Горами. – Хан немного помолчал, давая присутствующим обдумать сказанное. – Когда я достигну Северных земель, отправлю вам птицу с вестью: что ждать за грядой. Если там окажется земля – пусть вся орда следует за мной! Если же тьма – пусть моя голова станет платой, и Тенгри помилует наш народ. – В ханском шатре воцарилось молчание. – Оставляю старшим брата, – Абдай указал на сидящего по правую руку хмурого Тевура. – Хана Тевура слушаться как меня, а его приказы – дороже жизни!
Знатные мужи поклонились великому хану, и золотой свет разгорелся вновь, скрыв видение ханского шатра. Тёплый свет мерцал и струился, собираясь в удивительные фигуры, в которых можно было различить строгие очертания великих гор; увидеть, как между невысокими пиками течёт речка Южного Перевала, вдоль которой идёт малое войско; несметное, походящее на рассыпанный чёрный жемчуг в золотом океане песка, осталось за горами.
Точки среди солнечного света превращались в людей: путь через перевал был сложным, многие срывались и падали в пропасть; гибли люди и под обвалами, тонули в быстрых бродах, а Слово Гор Рифея сводило с ума. Но войско дошло до плодородных земель севера. Люди ликовали и благодарили своего Бога; отправили с птицей весть оставшейся за горами орде.
Но малое войско не стало ждать подмоги: хан Абдай повёл людей по Южной Земле Сваргореи. Город Долемир не принял чужаков, и началась война. Огни летели с городских стен, разгорались, освещая начало новой эры… Долемир, не ждавший набега в мирное время, пал. Из Свагоборов едва успели вылететь птицы с посланием в далёкий Солнцеград и другие города; только чудо спасло от огненной стрелы пришпорившего коня гонца.
Победители пировали, Долемир горел: золотой огонь вздымался с деревянных башен окружных стен, горели дома и терема, кричали в пожаре люди. Золотое сияние разгоралось, затмевало жаром мир, растекалось по рукам, наполняя их неведомой доселе силой.
Агнешка открыл глаза: его руки обхватили не дерево. Высокий посох, наполненный тёплым светом, держал ученик Леса. Изящное древко украшал сучок с тремя тоненькими веточками. На навершии сидел Дрозд. Лес вокруг искрился серебром: свечение медленно меркло, открывая взору хорошо знакомую Большую Поляну, что находилась позади Йолка. Агнеша осмотрелся: он не сидел под столбом, он уверенно стоял на земле. Рядом, по традиции, ждали его возвращения из Царствия Индрика Дреф и йари. В Свету был погожий солнечный день.
– Приветствую тебя, лес озаряющий светом – Светозар! – проговорил князь Дреф с поклоном, и бубенцы на навершии тояга князя мягко качнулись. – Ты перестал быть ведомым – теперь ведёшь ты – сын света, Светозар! Родился Светозар!
– Родился Светозар! – хором поддержали князя йари, вскинув тояги, от чего музыки ветра, закреплённые на концах посохов, мягко застучали, приветствуя сына Леса.
Агнешка поклонился князю в ответ. Поклонился он и йарям, которые по очереди, почтительно кладя на сердце лапу, приветствовали Светозара (сварогину поклонился даже Айул).
