– Если правда в настоящее время считается изменой, то пусть так. – Возгарь многозначительно посмотрел на Станимира, Кудеяра, а затем на Яромира и Здебора. – Ещё одна правда в том, что настоящая угроза идёт с Юга. Или холодный ветер теперь страшнее студёной стали? – покачал головой Возгарь и сел, гневно уперев руки в бока.
– Да как вы смее… – прорычал Кудеяр, но Веслав, подняв руку, остановил наместника.
– Я вас прощаю от лица всех тех, кто погиб, когда Солнцеград разрушил Горыч, – проговорил царь чётко и поднялся, и в зале воцарилась тишина. – Прощаю Духом своего погибшего отца, погибшей матери и сестры. – Веслав сдерживал негодование изо всех сил. – Прощаю за то, что вы не ведаете то, о чём говорите. – Веслав также гневно смотрел на Возгаря, как он на него. – Да, мой дядя правил хорошо, с этим я никогда не спорил, – говорил Веслав, и Возгарь нахмурился. – Казна была богата благодаря дарам Полоза. Но никогда не забывайте, какую цену мы платили за это! Не забывайте, каким образом Драгослав Великий, храни его душу Светоч, собирал своё легендарное золотое войско. – Царь помолчал, пристально глядя на Возгаря. – На месте его золотого витязя мог оказаться каждый из вас. – Веслав обвёл ледяным взором притихших людей. – Каждый мог быть умерщвлён Змием, – продолжал Веслав, и Окамир хмуро взирал на царя. – Но из-за морока, что опутал всю Сваргорею, того вы не замечаете и по сей день. Или же полагаете, что эта участь минула бы вас. Но то крайнее заблуждение. – Веслав вновь обратил взгляд на Возгаря, который продолжал гордо взирать на монарха. – Если бы вы открыто не согласились с Драгославом Великим, он не стал бы вам об этом говорить. Он затуманил бы ваш взор дарами, – на этих словах царя Кудеяр опустил взгляд, – и вы бы добровольно, сами того не заметив, положили свою голову на плаху. Помните об этом всякий раз, когда сокрушаетесь о дарах моря. – Царь немного помолчал, позволяя каждому обдумать сказанное им. Казначей Остроглаз, вздохнув, пригладил рыжую бороду и сел в более удобное положение. Беспокойство Остроглаза отметил Кудеяр и про себя горько усмехнулся. – Войско отправится на Юг, но и останется войско для обороны Севера, – с нажимом заключил царь, и Окамир нахмурился: Полоз молвил о созыве всех войск, так ему на званом обеде говорила Злата. – Ибо не о студёном ветре беспокоиться надо, а о ветре Неяви. Ветра Смерти куда опаснее червонной стали.
Побледневшая Василиса смотрела то на мужа, то на собравшихся в Престольной знатных господ. Царица чувствовала то неверие, что воцарилось в зале, – сварогины так испугались неведомых кочевников, что были всего лишь людьми, что настоящее, истинное зло они не замечали. Может, не так страшно будет поведать им правду? Может, не приумножится от этого то самое зло и не придаст оно больше сил Кощею?
– Ветра Смерти не так опасны, как тот, кому они служат, – решилась заговорить царица и встала рядом с мужем. Взоры присутствующих обратились на неё; Окамир впился в Василису взглядом. – Великий Волхв просил меня поведать о видении. – Василиса, положив руку на сердце, легонько поклонилась Далемиру. – Боги и мне являли Мёртвый Град, Колодец и того, кого Мор схоронил цепями чёрных Слов в самом Колодце, – продолжала царица, и Окамир едва сдерживался, чтобы не встать тоже. – Дух Драгослава в мёртвом теле остался в Среднем Мире, – произнесла Василиса, и Окамир схватился за сердце. – Кощей теперь царь Мёртвой Страны, и ветра Смерти, что набирают силу вместе с ним, его первые слуги. И не дай Сварог, Мор даст ему в услужение тварей Неяви. Тогда мощь золотой орды Юга померкнет в той силе, что придёт с Севера.
Царь и царица опустились на престолы. В зале вновь воцарилась тишина, и от этой тишины веяло холодом. Холодом страха и неверия. Гоенег внимательно смотрел на дочь. Белозёр сокрушённо покачал головой. Некоторое время люди молчали, перешёптываясь, и в этом шёпоте Василиса отчётливо слышала слова:
– Это святотатство!
– Боги не спасают мёртвых!
– Неужели правдива молва и царица заворожена?!
Окамир тоже хотел сказать, но неведомая сила заставила его молчать.
Мухома обхватил голову руками.
– Одно дело видеть ветра Неяви, – шептал он Яромиру, – другое – утверждать то, что мертвец жив. Ведь Веслав говорил, что пронзил Драгослава мечом! Я, конечно, помню про оберег, помню, что поведала царица на весеннем обеде, но…
– А вдруг Драгослав и правда спасён Мором? – сомневался Яромир. – Помнишь, что Наместник Кудеяр о Драгославе говорил? О Даре Полоза?
– Каким бы Дар великим ни был, но меч Перуна убивал Бессмертных. – Мухома убрал от головы руки и посмотрел на богатыря. – Веслав сам о том говорил – вечномолодая царица Агния пала. И Кощей пал тоже.
– Но, по словам царя, тело Драгослава забрали птицы Мора, – ответил Яромир. – А ты знаешь, что птицы уносят только дух. Одному Мору ведомо, зачем его посланницы забрали тело Драгослава вместе с Иглой Перуна.
– Да, ведомо только Мору, – согласился Мухома. – Только, Яромир, другие воины, что были на Блажене, рассказывали лишь о том, что после того, как Драгослав пал, с неба пошёл чёрный дым и они ничего не видели. – Мухома многозначительно посмотрел на Яромира.
– Ваше Величество, – Возгарь поднялся и поклонился Василисе. Голоса стихли, – если ваши слова – правдивы, то это говорит о том, что царь не убил Наместника Полоза. Иначе…
– Веслав убил его! – громко перебила Возгаря Василиса, и гордый князь, не ожидавший такой пылкости царицы, опешил. Мало того, что Василиса наравне с царём Собор проводит, так ещё и этикет ей будто бы не писан! – Я тоже умерла в той битве, но благодаря милости Богов вновь жива!
В зале поднялся шум взволнованных голосов. Окамир, едва дыша, смотрел на царицу: Собор становился всё интереснее и интереснее. О чудесном воскрешении Василисы Освободители не говорили.
– Дочка… – прошептал сам себе Гоенег, – что же молвишь ты…
– Это ей Макошь повелела, – попытался успокоить Гоенега Белозёр, но бывший охотник лишь отмахнулся от рыбака.
Мухома, закрыв глаза, вновь обхватил руками голову. Яромир тяжело вздохнул: шесть лет назад он сам советовал Василисе и Веславу никогда не говорить народу о воскрешении царицы.
– Тогда, следуя вашим же словам, – Возгарь, совладав с удивлением, внимательно смотрел на царицу, – нам надобно опасаться и вас? Вдруг и ваше чудесное спасение – Морова благодать, и из-за вас, мёртвой в царстве живых, ветра Неяви и осерчали?
Голоса в престольной стали громче. Бледная как снег Василиса не знала что сказать. Грудь царицы тяжело вздымалась, на лбу проступил холодный пот.
– Нашу царицу спасли Боги! – громко проговорил царь, и голоса стихли. Возгарь садиться не спешил. – Боги позволили нам предстать перед самим Алатырём и даровали меч Перуна!
– Сила Богов безгранична, – поддержал царицу и царя Великий Волхв Далемир. Далемир чувствовал неверие, захватившее сердца людей, и это неверие было не менее опасно, чем студёный ветер Севера. – Мы не ведаем об Их подлинной мощи и благодетели, и мы должны быть благодарны Им, когда Они являют чудо.
