– Я послушал вас и не стал пить из чаши Белозара, – молвил Велижан, нарушая святую тишь старческим голосом, – и Сила моего учителя досталась мужу. Хорошо, что в сердце того сварогина было не много тьмы. – Велижан перевёл дух: после многолетнего молчания говорить было тяжело. – Но нынче я не буду внимать вам. Я вернусь в Свет по зову сердца.
Сидевший напротив Велижана сгорбленный старец открыл глаза – его очи на заросшем лице тускло светились сквозь ночную мглу.
– Мы должны хранить Силу Звёзд для будущих веков, – хрипел он. – Не забывай завет Богов для странствующих волхвов.
– Я помню, Святослав, – отвечал Велижан, чувствуя, как слова становятся всё более привычными ему. – И потому поступлю так, как считаю нужным. Дабы те века, о которых ты говоришь, не обратили наш Свет во Тьму.
Глава 17
Огонь степи золотой
Пламя неистово ревело: гудящие огненные шары, пущенные с осадных катапульт, смертью разливались по каменным стенам Степнограда. В местах ударов камень плавился и стекал вместе с огнём ослепительным потоком к оборонительному рву.
Внук Стрибога разносил по миру вести о приближающейся кончине ещё одного города Ровновольского княжества: крики людей, звон мечей и чёрные наливные клубы дыма, что поднимались с городских стен.
– Они не приняли нас, за что и поплатились, – сиплым шёпотом гордо молвил Мулак, восседая на лошади рядом с Абдаем. Хан и военный советник находились в тылу собственного войска: два гордых мужа на вороных конях в окружении свиты. Их тёмно-синие, как бездонное небо Тенгри, плащи развевал ветер, яркое солнце отражалось от доспехов, а взгляд чёрных глаз испепелял. Великий хан медленно повернул могучую голову, дабы посмотреть на советника: тщедушного, но высокого человека, который, будто хищная лисица, взирал на разворачивающееся действо. Осада Утлуга
[20] продвигалась, пропитав воздух горьким дурманом войны: огни хорохая
[21] взлетали с катапульт, первые ряды войск уже преодолели окружной ров, и люди штурмовали стены. Сварогины оборонялись: со стен сбрасывали чёрную смолу, лучники стреляли из бойниц, но наступление остановить не могли.
– Мы напали на Хизр
[22], – пророкотал в ответ Абдай. Мулак, дёрнувшись, оторвался от сладостного созерцания войны и обратил взор на великого хана. – Они поступают верно, – говорил ему Абдай.
– Если бы жители Хизра поступили бы умно и не пытались нас прогнать, войны бы не было, – легонько улыбнулся Мулак.
– А разве ты не защищал бы от захватчиков родную землю? – нахмурился Абдай. Мулак в ответ неясно хмыкнул и отвернулся: он не боялся гнева великого хана и вёл себя почти на равных с ним. Советник был единственным, кого Абдай не казнил за подобное: в военном деле старый лис смыслил хорошо. Когда в захваченном Хизре созвали военный совет, дабы решить, что делать до наступления предрекаемых ксаями
[23] холодов, до прихода из-за гор остальных колосаев и до того, как северяне соберут грандиозное войско, Мулак предложил не ждать и напасть на соседний с Хизром город.
Названия городов, написанные на найденных в Хизре картах на неизвестном наречии, никто не понял, но рядом с Хизром находился город, захватив который можно было укрепить положение Степного Дола на новой земле до прихода остальных войск из-за гор. Город, который великий хан нарёк Утлугом, находился так близко к Хизру, что можно было успеть отвоевать его до того, как явят себя остальные северные войска, полагал Мулак. В том, что месть Севера будет беспощадной, ни Мулак, ни Абдай не сомневались: если верить картам, Северная земля едина. И войско, которое соберут северяне, может разбить людей Дола. И потому, чем больше твердынь колосаи успеют занять, тем крепче будет их бытие на новой плодородной земле.
На военном совете Мулак предложил скрыть часть войск от глаз Утлуга, схоронив их подле холмов, что располагались недалеко от обозначенной на картах дороги, со стороны тех двух больших городов, которые первыми могли откликнуться на зов Хизра. (Стрельцы доложили великому хану о том, что упустили гонца. В гневе Абдай казнил их – в назидание остальным.) Мулак полагал, что удастся захватить Утлуг до того, как придут северяне.
Но не успели колосаи подойти к Утлугу, как их встретила северная армия. Войско северян было небольшим, и Мулак догадался, что это жители Утлуга выступили им навстречу, иначе людей было бы больше.
Сражались северяне отчаянно, и Мулак даже подумал о том, что придётся отступить к Хизру. Но огонь хорохая, пущенный ксаями войска, усмирил врага своей испепеляющей силой. Северяне отступили в Утлуг, успев поднять мосты надо рвами, и великий хан повелел брать город осадой. Мулак отправил часть войск к холмам у дороги, но битва ослабила силы, и теперь военный советник не был уверен в том, что, если северянам придёт подмога, жители Дола смогут дать достойный отпор. Но чем больше сомнений было у Мулака в душе, тем более уверенно и гордо он держался и даже не внял хороксаю Чакре, который говорил о том, что надобно отправить к холмам Птиц Духа и только потом – людей.
За половину дня ксаи собрали катапульты, что люди хана достали из-под вековой пыли оружейных амбаров захваченного Хизра, и теперь великий солнечный огонь Хоро
[24] обрушивал свою мощь на каменные стены Утлуга.
– Великий хан! – к хану Абдаю и Мулаку, наблюдавшими за битвой в окружении свиты, подъехал на коне воин. – Мосты сброшены, ворота открыты! – радостно сообщил муж. – Наступаем?
– Наступаем! – пророкотал Абдай, и слово хана подтвердил протяжный зычный рог. «Хвала Тенгри!» – подумал Мулак и, вскинув голову, за ханом и его свитой направил коня к городу.
Следуя зову рога, войско преодолело ров по деревянным настилам, что были сделаны из разрушенных мостов; ступая сквозь потоки чёрной разъедающей плоть смолы, сбрасываемой со стен, и солнечный огонь, сквозь боль и крики, ворвалось войско в город и растеклось по нему кровавой рекой.
И в той багряной реке не было слышно, как войска, оставленные в дозоре у холмов, атаковали сварогины.
– Они взяли Степноград! – Гонец подскакал к наместнику великого князя Возгаря, Драгану, князю Ровновольска.
Войско Южных Земель под предводительством Драгана, князя Ровновольского, и Скалогрома, князя Горного града, расположилось на Вольской равнине, в низине за холмами Стрибога, что находились за Придорожными холмами, у которых южане оставили часть своего войска. Выглянувшее из-за тяжёлых туч солнце осветило войско северян, отразилось от доспехов и вместе со Стрибожьим внуком пробежало по реющим знамёнам. Алые плащи обоих князей, находившихся во главе войска, развевал холодный ветер.
