Вожделенная награда за преодолённое – плодородные земли – была близко, но сил осталось так мало, что хану пришлось позволить колосаям отдохнуть.
Слуги растянули ханский шатёр: на расписных стенах играло яркое солнце, полы тента поднимал ветер. Грозные мужи из свиты хана несли почётный караул подле его шатра.
– Птица от великого хана, – поклонился хану Тевуру ловчий ксай
[25] Тохагу и протянул повелителю пергамент.
Тевур, оторвавшись от раздумий, молча взял послание у ловчего и развернул его.
«Брат мой, – читал про себя Тевур, – ты уже знаешь, что я захватил Хизр, город, который ты встретишь в долине, раскинувшейся с востока от Ледяной реки. Я по совету Мулака, будь он низвержен во Тьму, не стал ждать тебя и решил захватить ещё одну крепость для укрепления нашей силы в новых землях – город Утлуг, что находится рядом с Хизром. Но северяне успели собрать армии и дали нам достойный отпор. Они дождались того, когда мы захватим Утлуг, и сожгли свой город вместе с нашими людьми. Многие погибли, и только хороксай
[26] Чакре, храни его Тенгри, благодаря священному огню Хоро спас часть нашего войска, меня и Мулака, будь он неизвержен во Тьму. Скачи во весь опор, брат! Скоро с Севера грянет несметное войско. Нам нельзя потерять эти плодородные земли! В них – наше спасение. Не позволь нашему народу пережить все страдания напрасно».
Тохагу, наблюдавший за читавшим послание ханом, видел, как взгляд Тевура потемнел и сделался холодным, будто сталь. Когда хан, духом волка, смотрел подобным образом, это ничего хорошего не предвещало. Тохагу, хоть и был ловчим ксаем хана, непроизвольно шагнул назад.
– Войско брата разбито, – прошептал сквозь зубы Тевур и сжал кулаки: то, что он остановил орду, злило. Ведь чувствовал он, что, несмотря на усталость, путь надобно продолжать. – Мы выступаем. – Хан Тевур поднял взгляд на изумлённого Тохагу.
– Но дух Тенгри не являл такого! – невольно вымолвил ксай.
– Значит, ты плохо слушаешь великого Тенгри, – с нажимом ответил Тевур и, со злостью бросив письмо на землю, велел протрубить в рог.
Низкий протяжный глас рога прокатился по реке, лесу, эхом отразился от седых гор и разнёсся над войском. Тевур, поднявшись вместе с Тохагу на холм, что высился недалеко от его шатра, велел Тохагу наполнить его голос силой ветра и обратился к людям, ждавшим его слова.
Ветер развевал синий подбитый серебром плащ хана, длинные чёрные волосы правителя народа солнца. Солнце отразилось от доспехов хана, осветив его гордый профиль. Несмотря на то, что славы великого хана Абдая Тевур ещё не сыскал, колосаи внимали ему не меньше, чем его старшему брату. Внимали Тевуру не только простые колосаи – ханы Степного Дола, что объединили свои силы в нелёгком общем деле, избрали его вторым после великого хана Абдая.
– Сыны Солнца, дети Неба, благородные колосаи! – Мощный голос Тевура, усиленный словом ксая, разносился ветром над людьми. – Птица принесла весть из северных земель! Северяне напали на великого хана Абдая, и город Хизр, взятая им твердыня, с трудом выдерживает атаку Севера! – Вторя словам Тевура, волнение прокатилось по орде шумом поражённых голосов. Тохагу, который не ведал содержания письма, полными ужаса глазами смотрел на повелителя. – Призываю вас, братья и сёстры, собрать все свои силы и как можно быстрее отправиться в путь, дабы достигнуть плодородных земель, что приберёг для нас Тенгри! Наши страдания не должны быть напрасными – мы должны успеть прийти в Хизр до того, как северяне соберут все свои силы!
Колосаи поддержали хана: единый дух согласия пролетел вместе со словом хана по несметному войску. Люди солнца, невзирая на усталость, сворачивали лагерь, дабы продолжить свой путь в плодородные земли.
Ночи сделались холодными, когда горы превратились в сонные пологие сопки, что таяли в сизом вечернем тумане. Под светом лун мерцала Ледяная река, которая, прячась от холода между холмами, терялась в необозримой равнине. Каменистая почва поросла мягкой травой, шелестящей от поступи многотысячного войска, что грубо приминало её к земле. От поступи орды дрожали росинки, и звёзды, отражающиеся в них, сливались в единый свет.
Хороксай Ильвасар, что ехал на лошади в свите хана Тевура (благодаря милости Тенгри уцелело много лошадей), закрыл глаза и зашептал. Ильвасар своим духом вознёсся над войском и увидел колосаев сверху: огни хорохая собирались в единый поток и золотой рекой текли сквозь синюю мглу.
Ночным орлом пронёсся Ильвасар над войском, рассекая могучими крыльями холодный сон, в который погружалась северная природа. Ильвасар оборачивался Птицей Духа и возносился в небеса над просторами Степного Дола. Но даже зимними ночами он не чувствовал такого студёного ветра, что властвовал за горами Рифея.
Хороксай летел дальше, летел над великой равниной, что простиралась до могучей тайги. Ночной орёл видел осаду Хизра: войско северян окружило город, погубив тех колосаев, кто не успел уйти за крепостные стены. Дух Ильвасара гневался: он видел, подобно Ночному Свету
[27], насколько велики плодородные Северные земли, он знал, что жить на них могли бы и северяне, и южане. Но жители Севера мыслили иначе: они отчаянно сражались, и, несмотря на священный огонь Хоро, Хизр мог скоро пасть.
Ильвасар воспарил над Хизром, призывая дух Чакре – хороксая великого хана. Дух Чакре откликнулся на зов, оторвавшись от войны: серебряный ястреб вознёсся над градом.
– Мы в дне пути, – беззвучно молвил ночной орёл серебряному ястребу. – Горы Рифея не пускали мою Птицу Духа, пока мы их не перешли.
– Да, я ведаю о том, – кружил серебряный ястреб. – Рифейские горы не пускают Птиц Духа. Древнее Слово могучих гор всё еще охраняет Северные земли. Мы продержимся день.
Серебряный ястреб растаял в ночи.
Хороксай покачал оперённой силой слов головой и вдохнул полной грудью, стараясь почуять веление Неба – Тенгри. Но кроме холодного ветра Ильвасар ничего не ощутил.
Воспарив к Ночному Свету, пролившись вместе со Светом Звёзд, Ильвасар отпустил Птицу Духа в царствие Теней и открыл глаза: хан Тевур ехал на лошади рядом с ним. Ночную тишину нарушали голоса людей, стук копыт и грохот сохранившихся повозок. Свет огней плясал в густой ночи, освещая хана золотыми всполохами.
– Горы пустили тебя? – спросил Тевур и обернулся на хороксая. Ильвасар был статным старцем, облачённым в платье цвета смерти – цвета заходящего солнца. Всполохи огней играли на его белоснежных волосах, очерчивали резкий профиль старого лица, теряясь в глубоких морщинах.
– Пустили, – с поклоном отвечал Ильвасар, и в его чёрных глазах отражалось золотое пламя. – Мы ступили на земли, что хранят горы – тут защита пала. – В низком, со старческой хрипотцой голосе хороксая чувствовалась мощь его древнего духа.
