– Отец Сварог, – прошептал Гудислав.
– Перун Всемогущий, – охнул Чернек.
Князь Бронимир, смотря на Злату, и вовсе позабыл о шторме. Как и те поморы, что, увидав царевну, оторвались от работы. Миодраг, почувствовав ворожбу, покинул свою каюту, поднялся на палубу и замер.
Царевна с закрытыми глазами, не шелохнувшись, стояла подле бизань-мачты, несмотря на то, что «Благосвет» качало на волнах. Злата не обращала внимания на стихию, будто и её и не было. Царевну заливала вода, внук Стрибога грозил порвать её украшенное каменьями платье и разметал волосы. Но Злата ветру не внимала: она шептала. И её шёпот, низкий и более студёный, чем ледяной ветер, был слышен каждому помору на судне, будто царевна шептала ему на ухо. Шелестящая Песнь серебряным кружевом Слов дрожала над Златой, струилась по кораблю и летела с Стрибожьим внуком на соседние суда. Вязь ворожбы поднималась ввысь, сплеталась над мачтами в мерцающий узор, и ветер не мог порвать ажур Слов – внук Стрибога усмирял свою строптивость и мягко наполнял ветрила.
Шелестящая песнь царевны опустилась на волны, и ей ответил низкий рокот: Песнь Полоза успокаивала море. Под утробный с перекатами глас, что отзывался в груди, волны делались тише.
– Отец Сварог, – разгладил усы Чернек, смотря на невероятную ворожбу Златы, – никогда не видел подобного.
Дождь продолжал лить: Перун не хотел завершать братскую битву.
Злата плыла вместе с Горычем: дух царевны обдало древней как мир леденящей силой. Она чувствовала мощное тело Горыча, как своё; ощущала, как рассекает морские пучины, как море наполняет её дух и делает свободной. От переполняющей силы Злата рассмеялась, и бытие содрогнулось от низкого рыка Морского Царя. «Благосвет» качнулся на волне, что поднялась пуще прежнего.
– Ты забылась, дочь моя! – пророкотал холодный голос Полоза, и Злата опомнилась. Вовремя: Горыч, ведомый её Словом, едва не начал топить собственные суда. Царевна встрепенулась и направила Горыча в воды перед флагманом.
Поморы видели, как ещё ярче разгорелось над их судами кружево слов, как море, резко поднявшись грандиозной волной, вдруг осело, и ветер стих. Небо расколола лиловая молния: Перун не желал пускать сынов Сварога в воды Океана Блуждающих Льдов. Громовержец старался схоронить детей Сварога от ветров Неяви.
Перед «Благосветом» вспенилась вода, и Горыч, яростно рыча, явил себя людям: мощное, украшенное пластинами хребта, чёрное тело змея показалось среди волн; великолепные головы венчали костяные венцы. Морской Царь, рассекая море, плыл перед кораблями, над которыми дрожало кружево слов. Миодраг, поняв, что ворожит Злата, похолодел.
Люди во все глаза смотрели на былинного помощника Драгослава: сварогины не думали, что Полоз им вновь дарует могучего защитника. Бронимир не мог вымолвить и слова. Миодраг, что стоял рядом с князем подле борта, тоже молчал.
– Славные сварогины – сыны Моря! – ветер пронёс над кораблями Слово Златы, и Бронимир, отвернувшись от Морского Царя, посмотрел на царевну. В мокром платье, с растрепанными волосами, она гордо стояла подле бизани. Маленькая, худенькая и хрупкая царевна излучала невероятную силу. Девичий голос, умноженный ворожбой, звучал уверенно и властно. И увидел князь, что все поморы, следуя велению Слова царевны, обратили на Злату взоры.
– Славные поморы, покорители морей! – говорила Злата. – Воды Ледяного Моря остаются позади, и начинается Океан Блуждающих Льдов. Но не стоит бояться ветров Неяви и гнева Перуна, что не пускают нас, – с нами Полоз, с нами Горыч! – прокричала Злата, и поморы с дружинниками поддержали её ликованием. – Не надо бояться, ибо наш флот ведёт великое Слово! – говорила Злата. Она медленно пошла по шканцам в сторону носа корабля и, дойдя до ограждения, раскрыла в приветствии руки. – Флот ведёт Слово истинной наследницы трона Сваргореи, дочери Драгослава Великого, Наместницы Полоза! – Злата положила обе руки себе на сердце и поклонилась поморам. – Я – царевна Злата, и я жива, и я веду вас! – проговорила Злата, распрямившись.
Несмотря на дождь и ветер, от признания царевны, казалось, воцарилась тишина. Когда царевна гордо вскинула руки, над судами пронёсся единодушный хор восторженных голосов.
– Полоз Всемогущий, – шептал Миодраг. – Она собралась воевать со стражами Перуна на границе вод!
– Что?! – с ужасом переспросил волхва Бронимир.
Миодраг посмотрел на князя: волхв не обратил внимания на Бронимира, что ненароком услышал его слова.
– Наша великая Царица желает стать равной своему отцу! – строго сказал служитель Полоза. – Теперь вы понимаете силу её Духа, князь?
– Готовы ли вы идти за мной, бесстрашные воины? – громко вопрошала Злата, и Стрибог разносил её голос над флотом. – Готовы ли вы узнать, зачем мы плывём за тридевять земель? – Ответом Злате было единодушие, что громким «да» вознеслось над судами. Небо вновь расчертила молния, но кружево слов не давало стихии настигнуть корабли. – Воины! Бесстрашные сварогины! Плывём мы с делом великим! Мой отец, истинный царь Сваргореи, – жив и пленён Мором! – От этих слов люди замерли, но царевна продолжала говорить: – Я не погибла близ города Борея, как говорили в Солнцеграде, дабы укрепить морок, что сковал нашу землю! Я – царевна Злата, и веду вас своим Словом по великому пути! Мы плывём затем, чтобы освободить законного царя Сваргореи! Мы плывём, дабы вернуть то благое время, о котором всё горюем! Мы плывём за Драгославом Великим! – Злата умолкла, давая поморам обдумать услышанное.
– Отец Сварог, – еле вымолвил Чернек. – Мы думали о барыне дурное… А она царица наша! – Капитан не выдержал, подошёл к Злате и пал перед ней на колени. Завидев, что сделал капитан, поморы и витязи опустились тоже. Миодраг одёрнул Бронимира и вместе с ним преклонил колено. Внутри сверкающего купола слов шторма не было, и все шесть кораблей, ведомых флагманом, тихо плыли. Дети Сварога покорились своей царице.
Злата смотрела на коленопреклонённых людей, гордо расправив плечи. Если Боги отвернулись от неё, она сама посмотрит Богам в глаза.
Вздохнув, Злата обернулась на капитана и покачала головой:
– Не надо вставать передо мною на колени. – На глазах изумлённых поморов царевна взяла Чернека за руку и помогла поражённому капитану подняться. – Я не требую служения. Я желаю того, чтобы за мной шли по доброй воле, – мягко проговорила волхва, наклонив голову набок. Очарованный взглядом голубых как небо глаз, Чернек готов был служить своей царице вечно.
– Иду за вами по доброй воле! – уверенно сказал капитан, положив руку на сердце. – Прошу прощения за то, что не узрел вначале вас.
– Сердечно вас прощаю и прошу вернуться к своим обязанностям, – ответила капитану Злата и, обернувшись на поднявшихся поморов, что ждали её приказа, продолжила речь: – Дабы освободить моего отца, нам надо преодолеть защиту Перуна, пройти блуждающие льды и ступить на Мёртвые Земли. Слово Драгослава Великого не позволит ветрам Неяви убить нас, а Горыч схоронит от блуждающих льдов! Полоз поможет в битве с громовыми стрелами Перуна, но в этой битве будут павшие! Те, кто боится гнева Перуна, могут поворачивать назад! На тех серчать не буду, ибо как царица понимаю, что не могу обрекать вас на смерть.
