– Мы что, воевать будем? – опешил Борис, и все на него посмотрели. Юноша не заметил того, что его вопрос был слишком громким.
– Будем, – уверенно ответил Мормагон. – Царь уверен, что эта участь не минует Солнцеград. Но только Боги ведают, кто будет нашим врагом.
С рассветом следующего дня от столицы отчалили суда, на которых войска отправлялись на Запад.
Люди выходили на улицы и провожали воинов на войну, а в Свагоборах волхвы обращались к Богам, дабы Боги ниспослали сварогинам победу.
Провожала суда и Почётная Стража Солнцеграда – те мужи, что оставались хранить покой столицы вместе с дружинами.
Ратибор, как и Борис, находился в первых рядах построившихся на главной пристани воинов. Юноша хмуро смотрел на то, как в предрассветный час восходят на корабли витязи – их начищенные доспехи тускло блестели в утренней мгле, а белые и алые плащи будто таяли в тумане. Помнил Ратибор, как совсем недавно так же провожал суда, идущие на Юг. И думал юный витязь о том, что, не дай Сварог, и он сам скоро взойдёт на корабль, дабы более не вернуться в столицу, ибо искусство Правосилы давалось ему из рук вон плохо.
– Кажется, дела совсем плохи, раз мы остаёмся в числе тех, кто будет защищать Солнцеград, – шепнул Борис Ратибору, смотря на то, как маршируют войска. Царь восседал на белом коне в окружении свиты и волхвов на другой стороне пристани. Алые плащи царя и знати развевал холодный ветер.
– Надеюсь, что до этого не дойдёт, – честно ответил Ратибор.
– А я думаю, что дойдёт. И очень того опасаюсь, – прошептал Иван. С недавних пор у Ратибора появился ещё один почитатель, который, как и Борис, решил, что его общество Ратибору крайне необходимо, а потому часто примыкал к Ратибору и Борису. Тщедушный усыпанный веснушками паренёк лет четырнадцати с копной кудрявых рыжих волос и большими наивными глазами избалованного мирной столичной жизнью юноши.
– Мне кажется, ты опасаешься всего, – заметил Борис, Иван хотел ему возразить, но Ратибор, заметив косые взгляды старших, шикнул, и юные стражи замолчали.
Ратибор, Борис и Иван, как и остальные воины Почётной Стражи Солнцеграда расправив плечи, скрыв в юных сердцах страх, смотрели на то, как отчаливают с белыми ветрилами суда, дабы отправиться на войну с неведомыми силами. Ратибор помнил, что, как говорил вчерашним вечером Мормагон, часть судов флота Солнцеграда останется в ближайших водах нести усиленный дозор, потому дозорным на башнях (тут военачальник многозначительно посмотрел на Бориса) надо быть особенно внимательными. Все стражи должны строже и быстрее совершать обходы, и в случае чего (Мормагон, правда, не поведал о том, что значило это самое «чего», но новобранцы его поняли) трубить в рог, дабы дозорные на башнях возжигали огни. Зажжённые огни призовут строиться войска, которые несут посменный караул на улицах столичных островов и даже на мостах.
И вместе с речами Мормагона, что звучали во всех казармах после военного совета, вместе с отбывающими на рассвете сегодняшнего дня войсками, начиналось новое время. Время неясное и тёмное, и хмурое промозглое осеннее утро казалось ещё одним его вестником.
Вести о грянувшей орде колосаев и вести о Западе настигли Мухому и Фросью в дороге: князь с княгиней плыли по связанным между собой озёрам Половодья на корабле «Ольхове», что Заяц построил за годы княжения в Волыньке. Погода стояла хорошая, и князь с семьёй находился на открытой палубе «Ольхова»: Хорс золотыми лучами раскрашивал растущие на далёких берегах деревья в яркие цвета наступающей осени. Внук Стрибога нёс по небу высокие облака, и вода билась о борта корабля под птичьи песни. Ясна завороженно разглядывала окружающий мир: путешествия нравились непоседливой княжне. Заяц и Фросья, смотря за дочерью, отдыхали на скамье, когда белый зачарованный голубь Великого Свагобора опустился подле них.
– Что же случилось, раз волхвы для нас зачаровали голубя? – нахмурилась Фросья. Княгиня порой думала о том, что не нужно было покидать Солнцеград, но Заяц в своём решении был непреклонен. Веслав на прощание даже извинился перед Зайцем за то, что чересчур пожурил его за купленные у купцов Восточных островов шелка и, несмотря на военное время, выкупил у Зайца часть его тканей, чем несказанно удивил князя Волыньки. Но от предложенных Короной средств Заяц отказываться, конечно же, не стал.
– Сейчас и узнаем, душа моя, – ответил князь, отвязывая от лапки птицы бересту. Когда Заяц развернул письмо, птица не улетела: голубь продолжал сидеть, только наклонил голову набок. Пернатый гонец ждал ответа – Веслав хотел убедиться в том, что князь Волыньки получил письмо.
– «Дорогой мой друг! – читал Мухома послание Веслава. – Спешу сообщить тебе печальные вести. С Юга грянула орда – так поведали птицы волхвов, Долемир и Степноград захвачены. Готовь, мой друг, оборону княжества! Хоть Волынька и далеко в Тайге, неизвестно, что за тёмные силы преодолели Слово Гор».
Фросья всплеснула руками.
– «К сожалению, на этом печальные вести не заканчиваются, – продолжал читать Мухома. – На Велейные острова и на Зелёный остров напали слуги Полоза. Князь Световит погиб. Отправленный на Юг западными островами флот затонул в Борейском заливе благодаря силам Змия, Борей разрушен. Следи за водоёмами, друг, – кто знает, какая опасность может таиться во владениях Полоза. А Солнцеград готовится к войне – я думаю, Полоз хочет, чтобы мы вывели из Солнцеграда всё военные силы, и только потом явит свой истинный замысел. Но я не мог оставить Запад без защиты, несмотря на то, что многие были не согласны со мной, когда я отправлял войска в конце судоходного сезона. Мы не должны оставлять друг друга в беде. Да пребудет с тобой, друг, Отец-Сварог! Да дадут Боги нам сил пережить это время».
– О Боги! – только и смогла вымолвить княгиня, схватившись за сердце.
– Справимся, родная! – заверил Фросью Мухома и обнял жену. Князь посмотрел на Ясну, которая, устав стоять и глядеть по сторонам, сидела на палубе и играла с деревянными птичками. – Нам помогают Боги – мы покинули столицу вовремя!
Фросья обернулась на мужа:
– Но мы их оставили в беде…
– У царя – армия, Солнцеград – мощнейшая крепость! – говорил Заяц, не веря собственным словам: крушение Солнцеграда Мухома не забывал никогда. А потому чем дальше он и его семья будут от столицы во времена Полоза, тем лучше. – Царю мы ничем не поможем. А дочку убережём!
– Да услышали б тебя Боги, – тихо согласилась печальная Фросья. – Да не грянула бы орда южная, и не наводнили бы воды рек и озёр слуги Полоза… Тогда уже и крепостные стены не помогут.
– Не говори такое, душа моя! – попросил жену Мухома. – Не вплетай подобные слова в пряжу Макоши!
