И даже когда выбритая сторона моей головы снова зарастет, я буду знать, что под волосами скрывается история.
– Ничего, волосы не нога, отрастут, – говорит Мерит, разглядывая намечающуюся щетину вокруг шрама на моей голове.
– Ага, – отвечаю я. – Со временем.
Неожиданно Мерит хватает меня за руку, заставляет выйти из ванной и тащит вниз по лестнице к выходу, по дороге прихватив мою сумочку.
– Что мы делаем? – спрашиваю я.
– Доверься мне.
Мы живем в Бруклайне, в паре кварталов от Кулидж-Корнер. Мерит ведет меня мимо центрального квартала в салон, где я дважды в год делаю мелирование. Моя парикмахерша Шивон поворачивается на звук дверного колокольчика, и у нее отвисает челюсть.
– Привет, – заявляет Мерит. – Я знаю, мы без записи, но моя мама недавно чуть не умерла, и было бы здорово, если бы вы смогли в виде исключения найти для нее свободное время.
Все клиенты в салоне смотрят на меня, вытаращив глаза. Клиентка Шивон, с завернутыми в полотенце мокрыми волосами, встает с кресла:
– Вы можете занять мое место.
Я опускаюсь в кресло. Мерит топчется рядом.
Шивон жмется, явно не решаясь спросить, почему у меня выбрита голова и откуда шрам.
– Нейрохирургия, – объясняю я.
– Боже мой! – ахает Шивон. – Что случилось?
– Попала в авиакатастрофу. – Я откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. – Я просто… А можно сделать так, чтобы я выглядела более нормально?
У Шивон округляются глаза. Она берет в руки ножницы и объявляет:
– Делаем короткую стрижку.
Через секунду растрепанная веревка моей косы падает на пол.
Шивон разворачивает меня спиной к зеркалу, чтобы я не видела, что со мной будут делать. С помощью машинки для стрижки Шивон убирает тонкие волоски сзади на шее и состригает волосы вокруг выбритого участка головы. Через двадцать минут Шивон разворачивает кресло, чтобы я могла полюбоваться на себя в зеркало.
С правой стороны я похожа на древнюю египтянку. Волосы, подстриженные до линии подбородка, уложены в стиле «гладкий боб». Но с левой стороны я совсем как побритый налысо панк, киборг. Я глубокое прошлое и я будущее в одном флаконе, в зависимости от того, откуда смотреть.
– Ну, что скажете? – затаив дыхание, спрашивает Шивон.
И тут я разражаюсь слезами.
Я плачу, но не потому, что выгляжу нелепо. Это не так. Собственно, в стрижке даже что-то такое есть. Нет, я плачу потому, что расколота пополам, и теперь не знаю, как снова стать единым целым.
И только Шивон открывает рот, чтобы меня успокоить, как Мерит хватает со столика бритву и молниеносным движением проводит ею по своей голове, выбрив сбоку полоску под стать той, что мне сделали во время операции.
– Я следующая! – Мерит плюхается в кресло перед Шивон и, увидев, что та буквально прирастает к месту, вызывающе смотрит на нее. – Вы же не позволите мне выйти из салона с такой головой?
Потеряв дар речи, я смотрю, как Шивон делает Мерит стрижку боб с правой стороны и налысо выбривает ей голову с левой. Мерит высовывает руку из-под пластикового пеньюара, который надевают клиентам, чтобы волосы падали на пол.
– Мама, это всего-навсего волосы, – тихо говорит дочь, поймав мой взгляд в зеркале. – Я знаю, внешний вид не имеет значения. Но как-никак приятно понимать, что ты хорошо смотришься на фоне кого-то.
Потом мы медленно бредем домой. Моя храбрая дочь и я. Мы идем вокруг водоема, совсем как до моего отъезда в Египет. По воде плывут листья, похожие на маленькие нарядные лодочки.
Я чувствую себя гораздо лучше без массы тяжелых волос. Ветер приятно ласкает голову. Мы с Мерит шагаем в ногу. Я вдруг понимаю, что дочь уже выше меня. Ненамного, быть может на четверть дюйма, и тем не менее это чуть-чуть пугает. Я вспоминаю, как Мерит разбушевалась в салоне, точно валькирия.
– Я люблю тебя, – говорю я.
– О’кей, бумер.
– Просто я решила, что должна еще раз тебе об этом сказать, – смеюсь я.
Мы продолжаем идти в уютном молчании.
– Мне он нравится, – наконец нарушает тишину Мерит. – Кто бы мог подумать!
Остановившись, я делаю глубокий вдох:
– Любовь – страшно сложная штука. Иногда она ранит людей, которых ты любишь. А иногда ты любишь людей, которые ранят тебя.
Я хотела, чтобы моя дочь запомнила меня именно такой: человеком, который сказал ей правду, пусть и горькую. Я прошла трудный путь, а потому сделаю все, чтобы ее дорога была легче моей.
Я вижу в чертах ее лица Уайетта, а в манерах – Брайана. Не успела я оглянуться, как Мерит стала для меня не только дочерью. Еще немного – и она превратится в женщину, которая в один прекрасный день испытает воздействие на сердце такой же гравитации.
– Итак, что ты собираешься делать? – спрашивает Мерит.
Быть может, именно это и есть любовь – два параллельных пути: боли и удовольствия. Быть может, чудо состоит не в том, где вы оказались, а в том, что вы туда вообще добрались.
И я говорю.
Примечание автора
Когда мой сын Кайл Феррейра ван Лир объявил в 2010 году, что хочет специализироваться в Йеле в области египтологии, он упомянул, что на вступительном экзамене будет «Книга двух путей». Не имея ни малейшего представления, о чем идет речь, я воскликнула: «Отличное название для романа!» И только после того, как Кайл объяснил, что это за книга, я поняла, о чем мне нужно написать: о конструкте времени, любви, жизни и смерти. Я запланировала поездку в Египет, чтобы узнать больше, но в тот год случилась Арабская весна. Поездку пришлось отложить, и я взялась за другие книги и другие истории, которые следовало рассказать.
Но я не забывала об этой книге. В 2016 году Кайл женился и пригласил на свадьбу бывшую руководительницу своей диссертации доктора Коллин Дарнелл. Я рассказала ей о своем желании написать книгу и о том, что не могу этого сделать, не побывав в Египте. «Я отвезу вас туда», – ответила она, и через год я оказалась в Египте – благодарный слушатель индивидуального курса лекций одного из ведущих американских египтологов, – следуя по пятам за своими героями.
Впрочем, по законам жанра я позволила себе и некие вольности.
Саркофаги Джехутинахта и его жены Джехутинахт в Музее изящных искусств Бостона описаны так, как они были выставлены после памятной выставки 2009 года, согласно каталогу: Rita E. Freed, Lawrence M. Berman, Denise M. Doxey, and Nicholas S. Picardo, The Secrets of Tomb 10A: Egypt 2000 B.C. (Boston: MFA Publication, 2009). Но для лучшей привязки по времени в романе я перенесла выставку в 2003 год. Однако… ФБР действительно в 2018 году провело идентификацию отрезанной головы: https://www.nytimes.com/218/04/02/science/mummy-head-fbi-dna.html.
