В этих системах есть много общего, но устроены они отличным друг от друга образом, да и работают по-разному. Американская система изначально имела биполярную структуру; на верхнем полюсе была господствующая белая раса, снизу – черные иммигранты, прочие неевропейские народы размыто распределялись между ними, ближе к той или иной определяющей группе.
Индийская кастовая система, напротив, представляет собой хитросплетение тысяч подкаст, или джати, зависящих от региона и поселения, и каждая из них принадлежит к одной из четырех варн: брахмана, кшатрия, вайшью и шудру, и исключенную пятую, известную как неприкасаемые или далиты. Это еще больше усложняется наличием неиндусов – мусульман, буддистов и христиан, которые находятся вне кастовой системы, но участвуют в жизни страны и, избегая жесткой кастовой привязки, могут иметь или не иметь неофициальные рейтинги относительно друг друга и самих варн.
В отличие от Соединенных Штатов, которые в первую очередь используют физические особенности для деления на касты, в Индии касту можно определить по фамилии человека. Имена далитов, как правило, имеют «презренное» значение, относящееся к скромной или грязной работе, которой они исторически занимались, в то время как брахманы носят имена богов. Как правило, чтобы узнать их касту, вы должны знать значение их фамилии, род занятий их предков и, возможно, поселение, откуда они родом, – или конкретный район этого поселения. Но после столетий принудительного подчинения и внутрикастовых браков их также можно отличить по манере поведения, акцентам и одежде, которая на протяжении веков отличалась скромностью и невзрачными цветами, а также по более темной, хотя и не всегда, коже, чем у представителей высших каст.
Считается, что индийская кастовая система стабильна и не подвергается сомнению со стороны тех, кто находится в ней, поскольку она связана религией и индуистской верой в реинкарнацию. Это вера в то, что в этой жизни человек живет кармой предыдущих, подвергается наказанию или пожинает награды за свои поступки в прошлой жизни и что чем точнее человек следует правилам касты, в которой он родился, тем выше будет его положение в следующей жизни.
Некоторые наблюдатели отмечают, что именно это отличает индийскую кастовую систему от прочих: покорность представителей низшей касты своей судьбе, некий фатализм в принятии ее невзгод, готовность далитов жить согласно своей ниспосланной богами карме без жалоб, упреков и честолюбивых помыслов. Чтобы выжить, некоторые люди из подчиненной касты могут начать верить в бесполезность сопротивления. Но этот снисходительный взгляд на индийскую культуру игнорируют поколения сопротивляющихся, а также дело Амбедкара и его предшественника реформатора Джотибы Пхуле. Такие же глубокие заблуждения существовали в сторону порабощенных афроамериканцев; при этом игнорируется фундаментальная истина, заключающаяся в желании абсолютно всех людей быть свободными.
Далиты были довольны своей судьбой не больше, чем кто-либо другой. В кастовой системе объединение согласия с одобрением само по себе может быть обесчеловечивающим. Многие далиты изучали мир за пределами своей родины, знакомились с угнетенными с других уголков планеты и нашли людей с похожим по плачевности положением. Они заметили, что у них общая судьба с афроамериканцами, мало кто из которых ранее знал о страданиях далитов. Некоторые далиты чувствовали сильное родство с одним американским движением за гражданские права и очень внимательно за ним следили, а в результате, вдохновленные Черными пантерами, создали в 1970-х годах объединение далитовских «пантер».
Несколько лет назад группа афроамериканских профессоров совершила поездку в индийский поселок Уттар-Прадеш. Там сотни сельских жителей из низшей субкасты, мусорщиков, собрались на церемонию приветствия американцев. По этому случаю жители села исполнили песни освобождения далитов. Затем они обратились к своим американским гостям и предложили им спеть собственную освободительную песню. Профессор права из Университета Индианы Кеннет Дау Шмидт начал песню, которую некогда пели в Бирмингеме и Сельме участники марша за гражданские права – пели до тех пор, пока слова не заглушил лай полицейских собак и рев водяных шлангов. Когда он дошел до припева, к нему присоединились лидеры далитов и начали петь вместе со своими американскими коллегами. Освободительным гимном для людей по обе стороны океана звучали слова «Однажды мы победим»
[77].
Глава 8
Нацисты и акселерация касты
Берлин, июнь 1934 года
На ранних этапах существования Третьего рейха, когда мир еще не мог и помыслить о грядущих ужасах, комитет нацистских бюрократов собрался для рассмотрения вариантов установления новой жесткой иерархии, которая могла бы обособить еврейский народ от арийцев теперь, с приходом новой власти. Люди, собравшиеся поздней весной 1934 года, на тот момент не планировали и не могли планировать поголовное истребление, которое начнется гораздо позже как страшный итог Ванзейской конференции, случившейся в разгаре еще не начатой мировой войны.
В этот день, 5 июня 1934 года, представители нацистской верхушки собрались вместе, чтобы обсудить правовые рамки для арийской нации, возвести идеологию в закон, и теперь собирались проанализировать результаты исследований, посвященных такой теме, как политика защиты расовой чистоты населения от представителей низших классов. В тот день они устроили закрытое совещание в столице Рейха и посчитали его достаточно серьезным, чтобы пригласить стенографистку, которая вела протокол. Когда они расселись по креслам, чтобы обсудить то, что в конечном итоге станет Нюрнбергскими законами, первой темой на повестке дня были Соединенные Штаты и то, чему у них можно научиться.
Председатель собрания, Франц Гюртнер, рейхсминистр юстиции, в первые минуты заседания представил меморандум, в котором подробно описывались правительственные расследования касательно способа, каким в США управляются с маргинализированными группами и охраняют правящее белое население. Семнадцать ученых-юристов и функционеров обсуждали американские законы о чистоте, регулирующие смешанные браки и иммиграцию. Решая, «как институционализировать расизм в Третьем рейхе, – писал историк права Йельского университета Джеймс К. Уитмен, – они начали с обсуждения того, как это происходило у американцев»
[78].
