Киер был лишь одним из нескольких нацистских исследователей, «считавших, что американские законы зашли слишком далеко»
[96], – писал Уитмен.
Представив результаты своего исследования, участники июньской встречи начали обсуждать два основных шага к установлению своей версии кастовой системы: во-первых, создание юридического определения категорий евреев и арийцев и, во-вторых, запрет смешанных браков между двумя этими категориями. Германия изучила американские законы о смешанных браках десятилетиями ранее и провела свой собственный запрет на смешанные браки на рубеже двадцатого века, когда запретила своим поселенцам смешиваться с коренными народами в своих колониях в Юго-Западной Африке. Тем самым Германия пошла дальше большинства колониальных держав, но не сильно приблизилась к американской модели. Теперь нацистские экстремисты пытались найти способы предотвратить «любое дальнейшее проникновение еврейской крови в тело немецкого народа»
[97].
Когда начались дебаты, Кригер, бывший студент юридического факультета Университета Арканзаса, сообщил, что американцы зашли так далеко, что во многих юрисдикциях объявили межрасовый брак преступлением, наказуемым лишением свободы на срок до десяти лет. Он указал, что Соединенные Штаты разделили свое население на две части путем создания «искусственного барьера» между белыми и цветными людьми. Он, наряду с другими нацистами, пришел в восторг от американской привычки делить людей на разные категории в зависимости от их происхождения. «В судебной практике растет тенденция, – сказал Кригер, – причислять человека к группе цветных всякий раз, когда в его чертах есть хотя бы намек на предков негроидного происхождения»
[98].
Участники той встречи так и не пришли к единому мнению о том, что можно извлечь из американской юриспруденции. Представители умеренного подхода, в том числе их председатель Франц Гюртнер, выступали за менее жесткие меры, чем у американцев. Он предположил, что «просвещения и информирования» об «опасностях смешения рас» будет достаточно, чтобы отговорить арийцев от смешанных браков с другими. В какой-то момент он попытался преуменьшить значение американского прототипа, потому что ему было трудно поверить в то, что американцы действительно применяли законы, которые обнаружили нацисты. «Гюртнер просто отказывался признать, что американцы на самом деле зашли так далеко, что начали преследовать вступивших в смешанные браки»
[99], – писал Уитмен.
Один из сторонников жесткой линии, нацистский радикал Роланд Фрейслер, выражал неудовлетворение скоростью перемен. Он присоединился к нацистской партии еще в 1920-х годах и настаивал на принятии закона о наказании евреев и арийцев за «расовую измену» в случае вступления в брак. Снова и снова он и другие присутствующие в зале радикалы возвращали дискуссию к американским законам, объясняли их, защищали их и пытались убедить скептиков в их необходимости.
«Как же они это сделали?» – спросил в какой-то момент Фрейслер, переходя к теме политики Соединенных Штатов и их законов классификации людей. Он объяснил, что американцы использовали ряд разноплановых параметров, чтобы отделить белых людей от всех остальных. Одна категория людей, по его словам, классифицируется как «небелая», как «выходцы из Африки, Кореи или Малайзии». В другом примере он сказал: «Невада говорит об эфиопах или о черной расе, малазийцах или о коричневой расе, монголах или о желтой расе». Фрейслер утверждал, что перекрывающиеся противоречия могут работать им на пользу. Путаница американских определений придавала некую широту и полезную непоследовательность задаче разделения людей. Американцы придумали определение расы вопреки законам логики или науки; такой подход Фрейслер охарактеризовал как «политическое построение расы»
[100].
Однако нацисты не могли понять, почему в Америке «евреи, которые также представляют для нас интерес, не считаются цветными», хотя нацистам было так очевидно, что евреи представляют собой отдельную «расу», и когда сама Америка с некоторой неохотой устанавливала квоты на еврейскую иммиграцию. «Помимо этого, ключевого для нацистов, досадного упущения, такая юриспруденция идеально бы нам подошла, – сказал Фрейслер, который, без ведома тех, кто сидел за столом, однажды станет одним из самых жестких судей рейха. – Я считаю, что нам нужно действовать с той же примитивностью, которую используют эти американские штаты», – сказал он. – Да, это грубая, но необходимая процедура»
[101].
У сомневающихся все же осталось критическое отношение к американским законам. Они обсуждали, как именно будет работать запрет на брак, разбирали предложенные определения евреев и арийцев, пытались разобраться в американской системе генеалогических дробей. Умеренных беспокоила мысль, что люди, которые были наполовину евреями и наполовину ариями, будут отрезаны от своей арийской стороны и лишены кастовых привилегий, которые им в противном случае могли быть предоставлены. Скептики задавались вопросом – определять таких людей как полуарийцев? Или полуевреев? Но один из сторонников жесткой линии, Ахим Герке, сослался на ранее изученный прецедент. Согласно оставленным записям, он предложил, что для определения человека как еврея достаточно быть евреем на одну шестнадцатую, «потому что он не хотел быть менее строгим в этом вопросе, чем американцы»
[102].
В тот день мужчины спорили десять часов и так и не пришли к единому соглашению. «Мы не услышали друг друга»
[103], – сказал в конце Фрейслер, разочарованный отсутствием прогресса. Умеренным пока удавалось сдерживать радикалов, которые настаивали на американском прототипе. Но через пятнадцать месяцев радикалы возьмут верх.
В сентябре 1935 года Гитлер вызвал рейхстаг на ежегодный нацистский митинг в Нюрнберге, чтобы объявить о новом законодательстве, которое зародилось после нацистского переворота. К тому времени Гитлер либо заключил в тюрьму, либо убил многих своих политических противников, включая убийства двенадцати членов рейхстага и его давнего друга Эрнста Рёма, главы подразделения штурмовиков. Все это сделало рейхстаг марионеткой, куклой, которую запугали и заставили подчиниться правительству. В тот момент нацисты уже строили концлагеря по всей стране. Один должен был вскоре открыться в Заксенхаузене, к северу от столицы рейха, и стал одним из «показательных образцов».
План состоял в том, чтобы в последний день митинга объявить о законе, который станет известен как Закон о крови. Накануне вечером Гитлер приказал небольшой группе министров подготовить версию законопроекта, которую он должен доставить в рейхстаг для утверждения. Нацистские исследователи натолкнулись на положение, упомянутое в некоторых законах США о смешанных браках, которое могло помочь им определить, должен ли человек смешанных кровей считаться евреем или арийцем. Оказалось, что в Техасе и Северной Каролине в запретах на вступление в брак была «оговорка об ассоциации», которая помогала этим штатам решать, был ли человек черным или белым, привилегированным или неблагосклонным. Такой человек был бы причислен к неблагополучной группе, если бы он состоял в браке или был известен своей связью с людьми из неблагополучной группы, тем самым бросая тень на кастовую чистоту.
