Рабство официально прекратилось в 1865 году, но кастовая структура не только сохранилась неизменной, но и упрочила свое положение. «Дайте негру крошки, которые падают со стола белого человека»
[121], – записал Томас Пирс Бейли, автор двадцатого века, в своем списке кастовых кодексов американского Юга, вторя законам индейцев Ману.
Соединенные Штаты и Индия станут, соответственно, старейшей и крупнейшей демократиями в истории человечества; обе построены на кастовых системах, подкрепленных почитанием священных текстов соответствующих культур. В обеих странах подчиненные касты окажутся на самом дне, поскольку будут считаться заслуживающими унижения за грехи прошлого.
Эти принципы, в интерпретации тех, кто займет высокое положение, станут божественным и духовным основанием для веры в человеческую пирамиду по воле Бога, Великую Цепь Бытия, которую основатели будут стремиться достичь в последующие столетия, как того потребуют обстоятельства. Итак, у нас есть то, что можно назвать первым столпом касты – Божественная воля и закон природы; первый из организующих принципов, присущих любой кастовой системе.
Столп номер два
Наследственность
Для эффективной работы каждое кастовое общество полагалось на четкие демаркационные линии, в которых каждому при рождении приписывался ранг, а также роль, которую он должен выполнять, как если бы каждый человек был молекулой в самовоспроизводящемся организме. Вы рождались в определенной касте и оставались в ней согласно высокому статусу или позорному клейму, которое она давала, до конца ваших дней и передавали ее следующему поколению. Таким образом, наследственность стала вторым столпом касты.
В Индии, как правило, свое звание детям передавал отец. В Америке, восходящей к колониальной Виргинии, дети наследовали касту своей матери как по закону, так и по обычаю. А в спорах, выходящих за рамки этих параметров, ребенок обычно должен был принимать статус родителя более низкого ранга.
Генеральная Ассамблея Виргинии провозгласила статус всех людей, рожденных в колонии. «Поскольку возникли некоторые сомнения, должны ли дети, рожденные англичанином от негритянки, быть рабами или свободными, – постановило Собрание в 1662 году, – будет принято и объявлено настоящим Великим Собранием, что все дети, рожденные в этой стране, объявляются невольниками или свободными сугубо в зависимости от положения матери…»
[122]
Этим указом колонисты нарушили английский правовой прецедент, единственное предписание, коим они ранее руководствовались, древний порядок, дававший детям статус отца. Этот новый закон позволял поработителям объявлять детей чернокожих женщин, подавляющее большинство которых были невольницами, своей собственностью, и пожизненно распространять этот статус не только на них, но и на их потомков. Он развязывал им руки в вопросах оплодотворения черных женщин, ведь чем больше в результате будет рабов, тем богаче станет владелец. Он превратил черную матку в центр прибыли и очертил границы подчиненной касты, поскольку ни мать, ни ребенок не могли предъявить претензии мужчине из высшей касты, и ни один ребенок, появившийся из матки черной женщины, не мог избежать положения на низшей ступени. Это подтолкнуло колонии еще ближе к биполярной иерархии белых и небелых, и в частности к объединенной касте белых на одном конце лестницы, чтобы на другом конце оказались все те, кого можно считать черными из-за любого физического проявления африканского происхождения.
Как бы удобно ни было судить о положении человека по внешнему виду, принадлежность к высшей или низшей касте считалась неизменной, изначальной, постоянной от рождения до смерти и, следовательно, неоспоримой. «Он не может ни браком, ни деньгами изменить свой статус»
[123], – писали ученые Эллисон Дэвис, Берли и Мэри Гарднер в книге «Глубокий Юг», их плодотворном исследовании 1941 года о кастах в Америке.
Именно фиксированная природа касты отличает ее от понятия класса, с которым ее постоянно сравнивают. Класс – это совершенно иная мера положения человека в обществе, определяемая уровнем образования, дохода и занятия, а также сопутствующими характеристиками, такими как акцент, вкус и манеры, которые вытекают из социально-экономического статуса. Они могут быть приобретены упорным трудом и изобретательностью или потеряны из-за неправильных решений или бедствий. Если вы можете выбирать, тогда это класс, а не каста. На протяжении многих лет богатство и класс могли смягчать некоторых людей, рожденных в подчиненной касте в Америке, но не защищали полностью от жестоких попыток окружающих поставить их на место и напомнить о кастовом положении.
Спустя столетия после того, как в русле Чесапика сформировалась американская кастовая система, наиболее образованные представители низших каст часто находили способы сломать кастовые барьеры, но редко полностью избегали ее влияния. «Подобно индуистской кастовой системе, различие между черными и белыми в Соединенных Штатах привело к социальной иерархии, определенной при рождении и, возможно, неизменной даже в результате достижений, – писали ученые-юристы Раймонд Т. Даймонд и Роберт Дж. Коттрол. – Черные стали похожи на группу американских неприкасаемых, ритуально отделенных от остального населения»
[124].
Зимой 2013 года лауреат премии «Оскар», актер Форест Уитакер, выдающийся афроамериканец средних лет, зашел в магазин деликатесов на Вест-Сайде Манхэттена, чтобы перекусить. Увидев, что магазин полон народу или не обнаружив желаемого, он повернулся, чтобы выйти, так и не совершив покупки, как делают многие покупатели. Сотрудник магазина счел такое поведение подозрительным и задержал актера у дверей. Такой уровень вмешательства был нехарактерным для заведения, которое часто посещали знаменитости и студенты колледжей. Сотрудник обыскивал задержанного на глазах у других клиентов. Ничего не найдя, он позволил Уитакеру, испытавшему явное потрясение, уйти. Позже владельцы магазина деликатесов извинились за инцидент и уволили сотрудника. Но кошмар того момента так и остался в памяти актера. «Поступить так с другим человеком – унизительно, – сказал впоследствии Уитакер. – Это покушение на мои права и свободы»
[125].
