Женщина позвонила в 911 и спросила, следует ли ей продолжать преследовать его. Вопреки услышанным рекомендациям, слежку она не прекратила. К тому времени, как Льюис вернулся домой, позади него остановилась патрульная машина, к нему направлялся офицер.
«Иисус, помилуй, – что не так с этой страной?» – воскликнула женщина за кадром камеры. Офицер велел детям, шестилетнему мальчику и десятилетней девочке, выйти из машины, и голос Льюиса стал напряженным. Исход этой полицейской стычки и сама его безопасность зависели от того, что скажут эти дети, и он попросил их объяснить офицеру, кто он такой.
– Пожалуйста, – сказал он им.
Убедившись, что Льюис на самом деле гувернер и что с детьми все в порядке, офицер на всякий случай позвонил родителям, которые были на ужине.
– Этот звонок лишил нас покоя, – рассказал «Нью-Йорк таймс» Дэвид Паркер, отец детей.
Позже репортер спросил одного из детей, десятилетнюю Эддисон, что она сказала бы женщине, которая следовала за ними в тот день. Ее отец передал «Таймс» ее ответ: «Я бы просто попросила ее в следующий раз видеть в нас трех человек, а не три разных цвета кожи, потому что мы могли оказаться приемными детьми мистера Льюиса».
Казалось бы, такая кастовая агрессия сильнее всего бьет по своим мишеням. Учитывая широко разрекламированные нападения и стрельбу по черным гражданам со стороны полиции, большинство американцев к настоящему времени знает, что вызов полиции по поводу чернокожего человека может окончиться для него летально. Звонки по пустяковым поводам расточают общественные ресурсы и отвлекают полицию от реальных серьезных преступлений в ущерб всем нам.
Кроме того, когда любому гражданину мешают вести спокойную повседневную жизнь и исполнять свои обязанности, происходит, по сути, нарушение общественного порядка, сбой в рабочем механизме человеческого взаимодействия. Эти люди являются частью американской экономики, и, когда их отвлекают от работы, школы, предприятия и учреждения несут невидимую потерю производительности, поскольку их работники не могут полноценно выполнять свои задачи.
Эти вторжения служат укреплению касты, сбивая с толку людей из низших каст, подрывая их трудовую жизнь в уже конкурентном обществе, налагая дополнительное бремя, которое не несут их коллеги из доминирующей касты. Несколько лет назад в Мичигане подобное коснулось и меня.
Я услышала позади себя шаги, но не обратила на это особого внимания. Дело было в аэропорту, повсюду слышались звуки шагов и чемоданов на колесиках. Я только что приземлилась в Детройте ранним утренним рейсом из Чикаго для интервью, которые мне нужно было провести в качестве национального корреспондента «Нью-Йорк таймс».
Я уже потеряла час при переходе с центрального на восточное время и думала обо всем, что мне придется сделать в течение следующих восьми часов. Первое интервью было назначено на десять тридцать, и мне потребуется сорок минут, чтобы добраться до центра, а может быть, и больше, с учетом часа пик. Мне нужно было как можно скорее найти стоянку арендованных машин, чтобы успеть.
Если дневное интервью будет с задержками, я могу не успеть на вечерний рейс обратно в Чикаго. Я подумал про себя, что буду волноваться об этом позже и просто как можно скорее поймаю автобус «Авис». Еще я подумала о закономерности в работе транспорта: вы всегда немного не успеваете добежать до нужного автобуса, а приходит он всегда самым последним.
Я шла быстро – это моя привычка, и спешила к раздвижным стеклянным дверям в направлении остановки автобуса, когда услышала шаги. Они стремительно приближались. Зачем кому-то понадобилось идти за мной? Это были мужчина и женщина. Белый мужчина и белая женщина, светло-каштановые волосы женщины развевались чуть выше плеч, когда она бежала в мою сторону. Они были одеты в парки и вельвет, и оба успели запыхаться, пока догнали меня.
– Нам нужно поговорить с вами, – сказали они, едва поспевая за мной.
Сквозь раздвижные стеклянные двери я могла видеть полосу движения маршрутных автобусов, подъезжающие автобусы, и не очень внимательно слушала их.
– Зачем вы приехали в Детройт? С какой целью вы здесь?
– Я здесь по работе.
Я думала о том, что у меня не было времени принимать участие в организованном ими опросе путешественников. К остановке ровно по графику подъезжал «Авис». Автобус уже тормозил у обочины. Люди собрались в очереди на посадку.
– Мне нужно успеть на свой автобус, – сказала я им, выходя из дверей терминала.
– Откуда вы? – спросили они, теперь окружив меня с двух сторон.
– Я только что прилетела из Чикаго, – сказала я, приближаясь к скоплению людей в костюмах и пальто, садящихся в автобус.
– Вы там живете?
– Почему вы задаете такие вопросы? Мне надо успеть в автобус.
– Нам нужно знать, живете ли вы в Чикаго и что вы делаете в Детройте. Последние пассажиры поднимались на борт. Двери автобуса были широко распахнуты. Водитель смотрел сверху вниз на меня и на них. Мужчина и женщина стояли там, задерживая автобус, пассажиров и меня.
– Для чего вам эта информация? – спросила я.
– Мы из управления по борьбе с наркотиками. Нам нужно знать, где вы живете, как долго вы пробудете в Детройте и что именно вы здесь делаете.
Это было слишком нелепо и не укладывалось в голове. Управление по борьбе с наркотиками? Почему, черт возьми, из всех путешественников в аэропорту они остановили меня? Это была однодневная поездка, поэтому у меня не было багажа, как у многих людей, прилетевших сюда по делу, путешествующих между городами, расположенными близко друг к другу. Я была в костюме, как и все остальные, со спортивной сумкой, перекинутой через плечо. В то время мне много довелось путешествовать по Среднему Западу, и я частенько говорила людям, что сажусь на самолеты, как другие садятся в метро. Аэропорты были для меня вторым домом. Как они могли не видеть, что я такой же путешественник, как и остальные пассажиры автобуса?
Люди в автобусе сверяли свои часы и смотрели на меня через окна, пока я стояла на ступеньках. Водитель заерзал на своем сиденье, и я услышала, как затрясся двигатель, заскрипели тормоза, коробка передач вот-вот готова была переключиться, нетерпеливая рука водителя легла на ручку двери.
Я скороговоркой выпалила ответы на все интересующие их вопросы, чтобы они оставили меня в покое.
– Я живу в Чикаго. Я здесь на день. Я репортер «Нью-Йорк таймс». Мне нужно успеть в этот автобус.
– Мы позволим вам подняться на борт. Нам придется ехать с вами.
Теперь, когда мы забирались в автобус, меня охватила дрожь от презрительных взглядов попутчиков. Когда я села на свободное место, соседи пытались отодвинуться от меня. Тот разговор задержал весь автобус, и теперь все могли убедиться, что причиной стала женщина, чернокожая, которая, помимо прочего, возможно даже не настоящий путешественник, приехавший по важному делу, а какая-нибудь преступница.
