Несмотря на то что Дэвис и Гарднер хорошо разбирались в предмете, они попали под более пристальное внимание и столкнулись с большим количеством препятствий уже на моменте завершения книги. Публикация была отложена отчасти из-за того, что ведущий темнокожий социолог Чарльз Джонсон, являвшийся специалистом в другой дисциплине, имел к рукописи некоторые вопросы, на которые нельзя было дать быстрый ответ, и требующих от Дэвиса и Гарднера серьезного пересмотра своего детища. Дэвис, как ведущий исследователь, был более доступной мишенью для критики, особенно со стороны сверстников из подчиненной касты, которые вынуждены были поддерживать унизительную для себя иерархию, чтобы добиться успеха, и которые опасались подвергать сомнению работу ученых из доминирующей касты. Сопротивление работе Дэвиса непреднамеренно доказало те самые теории, разоблачению которых Дэвис посвятил свою жизнь.
Концепция касты стала еще более спорной, когда ее применили к Соединенным Штатам середины двадцатого века. Один ведущий социолог, уроженец Карибского бассейна Оливер Кромвель Кокс, выложил резкую критику этой школы в своей знаменитой книге 1948 года «Каста, класс и раса: исследование социальной динамики». Он посвятил сто страниц изучению кастовой системы Индии, а последующие главы – разнице между иерархиями двух стран.
Основным аргументом его точки зрения, противоположной той, которой придерживался Дэвис, был упор на особенность кастовой системы Индии, стабильной и неоспоримой, системы, в которой даже самые низшие касты считали свою унизительную участь предопределенной богами судьбой. Тот факт, что чернокожие американцы сопротивлялись своему положению как в рабстве, так и с его окончанием, и стремились к равенству, был для Кокса свидетельством того, что к этой стране термин «каста» не может быть применим. «Если бы, например, отношения негров и белых были кастовыми отношениями, – писал он, – негры не стремились бы к более высокому социальному положению, занимаемому белыми».
В Индии, однако, «кастовые барьеры в кастовой системе никогда не оспариваются», – выдал он поразительно ошибочное наблюдение. С его точки зрения, как вверху, так и внизу индийской кастовой системы, «независимо от положения человека в обществе, его каста для него священна; и одна каста не доминирует над другой»
[341].
Несмотря на свой талант, он игнорировал как несправедливость, причиняемую далитам кастами, которые, безусловно, доминировали над ними, так и основную человеческую волю к свободе. И он упустил из виду яростное сопротивление Бхимрао Амбедкара и других далитов, которые бросили вызов кастовой системе в то время, когда он работал над своей книгой
[342].
До того как Кокс выступил с критикой понятия касты, открытия Дэвиса и Гарднеров подкреплялись, пожалуй, самой амбициозной работой о расе в Америке, монументальной двухтомной «Американской дилеммой», опубликованной в 1944 году группой ученых, в том числе Дэвисом и его современником Джонсоном, под наблюдением шведского социолога Гуннара Мюрдала. В этом расовом анализе Мюрдал описал межгрупповые отношения в Соединенных Штатах как кастовую систему, и к этому термину он неоднократно возвращался в дальнейшем.
«Кастовая система, – писал Мюрдал, – поддерживается своей собственной инерцией и интересом высшей касты к ее сохранению».
Дэвис впоследствии получил степень доктора философии в антропологии в Чикагском университете и там же присоединился к преподавательскому составу, став первым чернокожим штатным профессором в крупном белом американском университете. Но и там он будет терпеть дополнительные унижения. Коллеги с факультета открыто обсуждали, следует ли ему разрешить обучать белых студентов, и какое-то время ему было запрещено есть в столовой факультета.
Из крупнейших ученых Американского Юга в первой половине двадцатого века он и его жена были одними из немногих полевых исследователей, которые сами трудились под покровом кастовой субординации. Их работа в конечном итоге вдохновит Сент-Клера Дрейка, Стокли Кармайкла и Мартина Лютера Кинга-младшего, которые, будучи студентами, изучали его работы и видели в них себя.
Эллисон Дэвис был почти потерян для истории, но он стал вдохновителем современных исследователей, которые стремятся понять инфраструктуру разделения людей в нашей стране. Он проявил необычайную глубину приверженности пониманию кастовой системы в надежде победить ее. Он принял вызов, который бросала ему устоявшаяся несправедливость, с таким энтузиазмом, будто от этого зависела его жизнь, потому что в действительности так оно и было.
Глава 18
Сэтчел Пейдж и нелогичность касты
Его мяч летел к домашней базе со скоростью выпущенной из пистолета пули, однажды достигнув скорости 103 мили в час, достаточно быстро, чтобы «сорвать перчатку с ловца»
[343], по словам спортивного обозревателя Роберта Смита. Лерой «Сэтчел» Пейдж был одним из величайших бейсбольных питчеров, когда-либо ступавших на насыпь. Тем не менее, достигнув совершеннолетия в начале двадцатого века, в наиболее жесткий момент эпохи Джима Кроу, он никогда не смог добиться того успеха, который, несомненно, ждал бы его в других условиях. И мир бейсбола отказался от таланта, который, несомненно, изменил бы судьбу матчей и вымпельных гонок, возможно, целых команд и самого спорта.
Это был человек, который подавал мяч с такой силой и скоростью, что «ловцам приходилось набивать перчатки бифштексом, чтобы после игры не горели руки»
[344], – сказал его биограф Ларри Тай Национальному общественному радио.
Это был человек, настолько уверенный в себе, что он сказал тому, кто платил ему, что выбьет первые девять отбивающих с гарантией возврата денег, а аутфилдерам можно просто посидеть
[345].
Любимый центральный полевой игрок янки Джо Ди Маджио, который сражался с Пейджем на показательных играх до того, как Пейдж был нанят мейджорами, назвал его лучшим питчером, с которым он когда-либо сталкивался. В свое время Пейдж «вполне мог быть самым быстрым питчером в стране, – писал Смит в книге «Пионеры бейсбола», – или даже в истории»
[346].
