Глава 8. Предназначение
Последний год перед «спасением» ты не покидала башню, однако откуда-то знала обо всем, что творится за ее пределами.
– Короли Лейдфара и Трогмерета поженили младших детей, но те ненавидят друг друга, и вскоре прольется кровь, – рассказывала ты матушке, приносившей тебе обед.
– Баматийские шаманки научились поднимать мертвых, – кричала ты с балкона, опасно перегнувшись через перила.
– Закатное море вздыбило шерсть и слизнуло с арьёнских берегов десять деревень, – шептала ты в ночь, и я просыпалась от твоих ледяных прикосновений и судорожно оглядывалась.
Жуткие слова всё еще шелестели в ушах, на коже быстро проступали темные следы от длинных тонких пальцев, но рядом никого не было.
Благодаря тебе я никогда не верила в надежность замков и обережных чар.
Поглазеть на арьёнского огневика, дающего клятву верности, собирается вся команда, да и на пришвартованных поблизости кораблях народ неистово тянет шеи.
Я оказываюсь в первых рядах, хотя предпочла бы сразу забиться в самый дальний угол и не высовываться, пока на горизонте не появится остров Отверженных. Но Принцу нравится смотреть на любые чары, ведь только их он и видит, а я не решаюсь бросить его одного.
Искра и Охотник благоразумно держатся в стороне, впрочем, само их присутствие на борту меня озадачивает. Отчего-то я решила, что с согласием капитана их миссия завершилась, но, похоже, бронакские наемники собираются в плавание вместе с нами.
Конечно, у них может быть своя цель, и все же меня тревожит, что мой одинокий поход каким-то образом оброс вольными или невольными попутчиками. И если с компанией Принца я уже смирилась, а без Волка нам бы пришлось бороздить моря на самодельном плоту, то Искра и Охотник – это совсем другое дело.
Я ничего о них не знаю. Не понимаю их мотивов. И что самое важное – не готова вести тебе на убой лишних жертв. Так что пусть плывут хоть на остров, хоть в Олвитан, но увязаться за собой я не позволю, что бы там им ни наболтали всевидящие старцы.
Задумавшись, я почти пропускаю представление, но в последний миг, привлеченная яркой вспышкой, все же смотрю на Волка.
Он горит.
Лишь один удар сердца, но весь, с головы до пят. Затем пламя гигантским змеем устремляется ввысь, изгибается и, перекинувшись на капитана, заглатывает уже его. Матросы дружно охают, но благо всем хватает ума оставаться на местах.
Капитан не издает ни звука, терпеливо дожидаясь, когда огонь впитается под кожу, не оставив ни ожогов, ни подпалин на одежде и палубных досках. И вот уже невредимый лейдфарец как ни в чем не бывало пожимает руку невозмутимому Волку, и они молча расходятся в разные стороны.
Команде до подобной сдержанности далеко.
Гвалт поднимается невообразимый. Всем не терпится обсудить увиденное, и даже меня, словно забывшись, пихает в бок невысокий крепкий матрос:
– Ух, с такой-то защитой нам никакая глубинная тварь не страшна! – Дочерна загорелое лицо от улыбки покрывается множеством морщин, а я стою столбом, не в силах отвести глаза от этой неприкрытой искренней радости, чем, кажется, немало его смущаю.
– Ну, то есть… ага, – бормочет матрос, осознав, с кем поделился счастьем, и быстро растворяется в толпе.
Принц хмыкает, толкая меня в другой бок:
– Умеешь ты лишить мужика дара речи. – Затем тяжело вздыхает. – Знавал я как-то похожую девицу…
– Время для еще одной душераздирающей истории о дружбе? – перебиваю я.
– Почему о дружбе? Почти о любви.
– Почти?
– Мне было четыре, да и продлилось наше знакомство не более получаса, так что проверить чувства мы не успели.
– Иным древним развалинам далеко до твоего жизненного опыта, высочество.
Принц смеется, а я оглядываюсь, пытаясь решить, где лучше переждать предотъездную суету.
Несмотря на подарок в виде личного огневика, капитан не воспылал к нам нежными чувствами и даже показного радушия не проявил. Сообщил только, что спать нам предстоит в гамаках вместе с командой, есть что дадут и не путаться под ногами. И с тех пор демонстративно не обращал на нас внимания, будто взял на борт только троих, а не пятерых.
Меня, впрочем, такой расклад вполне устраивает. Разве что найти укромное место для Кайо без посторонней помощи будет проблематично…
– Уже швартовы снимают, – раздается рядом голос Охотника, и я вздрагиваю. – Лучше спуститься в трюм, чтобы… не мешать.
Он выразительно смотрит на мой подвижный мешок, а я – на раскаленный шар солнца, лишь самым краешком окунувшийся в воду. И пусть мне не по нраву навязчивая опека Охотника, действительно лучше переждать последний светлый час внизу и не раздражать окружающих.
Я послушно иду за ним и тащу за собой Принца, радуясь его странной реакции на мои прикосновения. Стоит взять его за руку, как он становится серьезным и молчаливым – наверное, это и правда какая-то скрытая способность лишать мужчин дара речи, хотя раньше я за собой ничего такого не замечала.
Вокруг суетятся матросы, возятся с непонятными мне веревками и тягают какие-то ящики, и я знаю, что в команде всего человек двадцать, но из-за их неспособности стоять на одном месте кажется, что на борту собралась вся столица. Искра сидит на планшире
[3] левого борта и провожает нас хмурым взглядом, а Волка нигде не видно, однако о нем я беспокоюсь меньше всего.
Вот уж кто здесь желанный гость. И еще один нежданный попутчик с неясными мотивами – хотя поблагодарить его за помощь все же стоит.
В трюме сумрачно и прохладно. С одной стороны высится накрытый зачарованной тканью груз, с другой – покачивается несколько гамаков, то ли для сторожей, то ли для нелюбителей спать под открытым небом и тех, кому не хватило места на нижней палубе и под шканцами
[4]. Балки пересекают пространство под непредсказуемыми углами, и я не в силах даже предположить, кто и для чего это придумал.
