Как я и думала, мы в пещере.
Довольно узкой и с низким потолком – я могу коснуться его, даже не вставая на цыпочки. Камень вокруг черный с тонкими лазурными прожилками, которые мерцают на свету и гаснут, стоит только убрать руку.
Я иду вдоль стены до ближайшего поворота, и там пещера разветвляется на несколько тоннелей. Возвращаюсь обратно, и с другой стороны их еще больше.
– Где мы?
Принц, следующий за мной по пятам, улыбается.
– В тайнике.
– Больше похоже на лабиринт.
– Ну да. Лабиринт, который ведет к тайнику.
Забывшись, я пытаюсь потереть лоб правой ладонью, но только бьюсь головой о камень. Рука стала еще тяжелее, впрочем, не такой, как могла бы быть, учитывая, что серость расползлась еще дальше. Я по-прежнему могу сгибать локоть, хоть и с трудом, а вот пальцы так и не шевелятся.
– Итак, ты осыпал нас непонятной дрянью, которой можно убивать врагов, и перенес в пещеру с множеством ходов, – устало подытоживаю я. – Сейчас я задам вопрос и очень надеюсь услышать в ответ «да». Ты знаешь, куда идти?
Принц все еще улыбается.
– Да. – Но не успеваю я с облегчение вздохнуть, как он добавляет: – Куда течет река.
– Река… река? Откуда здесь взяться реке?
Злости уже нет, только горький привкус поражения на языке. Мне хочется спать и есть, а главное – чтобы все поскорее закончилось.
Так или иначе.
– Я видел чертежи. И вижу реку. – Принц кивает на стену и, похоже, цитирует: – Незримая в ночи, под солнцем оживает… Река течет туда, где зеркало сверкает.
– В этом мире не осталось хороших поэтов, – бормочу я и подношу светящуюся руку к камням.
Загадка несложная, и раз принц видит реку, значит, это чары. Те самые лазурные прожилки действительно движутся, словно вода в трещинах. Где-то они пересекаются и сливаются в единый поток, чтобы через пару шагов снова разделиться.
А мы просто идем следом.
– Скажи, что я молодец, – требует Принц, когда я окончательно запутываюсь в поворотах и перестаю их считать.
Летающий вокруг нас Кайо издает что-то среднее между уханьем и карканьем – то ли смеется, то ли все еще надеется стать вороном, как истинная ведьмовская птица.
– Ты молодец, – послушно говорю я, потому что и правда так думаю.
И потому что вовсе не Принц источник той злости, что я беспрестанно испытываю на этом острове, а я сама. Все началось еще три года назад, когда первая капля тьмы попала в мою кровь, но поначалу разум пастыря сопротивлялся. Я не желала признавать всю свою прежнюю жизнь ложью, цеплялась за нее из последних сил, но после встречи с отражением сил не осталось.
Она была права: чистый свет – это оковы, и без них я, похоже, оказалась не самым хорошим человеком.
Порывистым. Едким. Нервным. Гневливым. Какое там благородство Другой…
И тьма тут явно ни при чем.
– Ну что ты, не надо лести, – отмахивается Принц. – Это просто мой скромный вклад в общее дело…
Губы мои дрожат, но растягиваются в улыбке, и внезапно даже для себя я говорю:
– Если вытащишь нас с острова целыми и невредимыми, я тебя расцелую.
– Идет! – так быстро соглашается Принц, будто ждал этого предложения вечность. – А что значит «невредимыми»? Лично меня здорово потрепало, и я не вижу, но ты наверняка тоже вся в ушибах и царапинах. Предлагаю все их задокументировать, чтобы ты уже не отверте…
– Принц, – зову я, а когда он замолкает, стряхиваю с ладони магию, хватаю его за шею и, притянув ближе, целую.
Это невинный поцелуй, просто касание губ губами, но Принц содрогается всем телом и отстраняется первым. Чтобы уже через мгновение сжать мое лицо руками и поцеловать по-настоящему.
Ты говорила, что это приятно. Говорила, что перецеловала десятки путников, рвавшихся спасти принцессу из башни, но все они были слишком незначительными, поэтому твоими стараниями сгинули в лесу. Помню, как сидела под запертой дверью, а ты шептала с той стороны:
– Иные поцелуи способны снимать заклятья и воскрешать мертвых. Но будь осторожна, малышка, потому что они же могут и убивать. О, скольких сгубили эти презренные чувства…
Поцелуй Принца убивает. Не только мою решимость, но и меня саму. Стук сердца заглушает все прочие звуки, я задыхаюсь, но продолжаю инстинктивно повторять каждое движение его губ.
Ты солгала: это вовсе не «приятно». Это как добровольно прыгнуть в костер и жаждать, чтобы пламя поднималось выше, разгоралось ярче, проникало глубже. Вскоре от меня останутся одни угольки…
На сей раз мы отстраняемся одновременно, но Принц еще пару мгновений оглаживает пальцами мое лицо, словно запоминает черты, а потом убирает руки.
– Ты же понимаешь, что это не считается? – Даже в темноте, по голосу, я слышу, что он улыбается. – Платить придется все равно.
– Заплачу, – обещаю я, призывая свет.
Если уж сгорать, то до пепла.
Река все течет и течет, прожилки сначала становятся толще, заметнее, а потом тают на глазах и вскоре окончательно растворяются в камне. Нам остается только идти до упора в надежде, что новых ответвлений не будет.
Уже через пару минут я замечаю вдали тусклое свечение и невольно ускоряю шаг. Вряд ли это выход, но, может, тот самый тайник? Мгла будто истончается, становится серой, прозрачной, а сияние впереди, наоборот, набирает силы.
– Там… комната, – говорю я, наконец разглядев широкий арочный проем и раскинувшееся за ним пространство, наполненное стеклом и светом.
– Вижу, – улыбается Принц. – Там столько магии, что можно второй раз ослепнуть.
Мы уже почти бежим, но Кайо все равно оказывается быстрее и с радостным вскриком первый влетает в тайник. Сердце мое пропускает удар – а вдруг это солнечный свет, опасный? – но Кайо безболезненно закладывает по комнате пару кругов и горделиво усаживается на стоящий по центру пьедестал с широкой круглой чашей. В чаше плещется магический огонь, и языки его тянутся к черным крыльям и ласково ерошат перья, похоже, не причиняя вреда. Огня совсем немного, но расставленные вокруг зеркала – десятки, сотни зеркал всех размеров и форм – отражают его, умножают, разбрасывают по углам, отчего в тайнике светло, как ясным летним днем. И убаюканный пламенем Кайо тоже появляется в каждом зеркале, а вот нас с Принцем они будто не замечают.
– Мы невидимки, – хмыкаю я.
– Если хочешь на себя полюбоваться, я подарю тебе нормальное зеркало. В эти лучше подолгу не глядеть, – отвечает Принц. – А сейчас нам нужны твои глазки. Ищи раму с красным камнем.
Я не задаю вопросов и, не мешкая, приступаю к поискам. Зеркала, отражающие друг друга, но не людей, откровенно пугают – нас будто окружают миллиарды комнат и путей в неизведанное. К тому же я ни на миг не забываю, что это твой тайник. Здесь точно нет ни одной безобидной безделушки.
