– Жар-птицы подарили нам огонь, – все же отвечает он после недолгого молчания. – Или прокляли огнем. Но Принц прав, их считали сгинувшими еще во времена моего деда.
– Ага, – поддакивает Принц, все еще сражаясь с формой. – А мой рассказывал, как его деды в битве за престол проходили испытания, и одно из них – добыть жарово перо.
Я хмурюсь:
– Разве птицы жили не в Трогмерете?
– В основном. По крайней мере, все связанные с ними легенды – оттуда.
– Ну и как трогмеретское мифическое существо стало ирманской наемницей? – Я снова перевожу глаза на Искру и вздрагиваю, столкнувшись с ее осмысленным взглядом.
– Мифическое существо знать не знало о своей мифичности, – сипло отвечает та и, сев и пригладив волосы, отворачивается.
Как будто смущенно, но я не уверена.
– Простите, – добавляет Искра, имея в виду явно не свою вскрывшуюся суть.
И пусть грубый тон мало вяжется с извинениями, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не погладить ее по напряженной спине.
– За этот отвратительный наряд? – спрашивает Принц, наконец появляясь из укрытия. – Я, конечно, в любом тряпье великолепен, но по ощущениям он сделан из пчелиных жал.
Форма ему и впрямь к лицу, но, как и Волку, не по размеру, только в обратную сторону – кажется, натянувшаяся на плечах и бедрах ткань треснет при малейшем движении. А еще мундир застегнут криво, и я улыбаюсь. Не все в мире подвластно провидческому дару.
– Вообще-то, вторую я брала для себя, – замечает Искра, прокашлявшись.
Похоже, ей все еще неловко после срыва, но продолжать тему никто не собирается.
– Еще чего. – Принц поправляет воротник, нащупывает неровный край и, тихонько выругавшись, начинает застегиваться заново. – Я теперь вообще не уверен, можно ли тебя выпускать отсюда.
– Боишься за королевскую шкурку? – вскидывается Искра.
– За твою. Если кто-то поймет, кто ты…
– И кто же я, а? – Она встает, отходит к стене и оборачивается, взметнув растрепанными волосами. – Ну проснулся огонь, что такого? Волк же вас не сильно тревожит.
– Во-первых, он обучен, – вмешиваюсь я. – А во-вторых… твое пламя гораздо, гораздо ценнее.
Волк хмыкает, а Принц, разобравшийся с формой, кивает. Видимо, тоже догадался, что мы неправильно поняли Мертвую.
«Спящий огонь, познавший горе».
С чего мы вообще взяли, что она говорила о Волке? Его дар вполне себе бодрствующий, а вот Искра… Искра – совсем другое дело.
Как только за ее спиной распахнулись пламенные крылья, многое встало на места. Даже уверенность Охотника в том, что смерть его принесет нам победу. Не знаю, могло ли что-то иное надломить панцирь и выпустить запертую магию жар-птицы на волю, но знаю другое, ведь Мертвая дала еще одну подсказку, которую мы пропустили мимо ушей.
«Я попросила отрубить мне голову мечом, умытым жаровым пламенем, но король решил, что и обычный сойдет».
Ты создана силой мертвых детей, рождена на их костях и сердцах, а твое собственное с каждым годом бьется все медленнее, и вряд ли тебя можно назвать живой. Тебя пытались уничтожить десятки раз, однако даже тем, кто умудрялся проскочить мимо Экзарха, ничего не удавалось: раны затягивались, а о смельчаках, чьи клинки пронзали твою грудь, больше никто никогда не слышал.
Потому что тебя не одолеть обычной сталью, как не одолеть ею Мертвую. Но теперь в наших руках ключ к победе, и если прежняя неуязвимость хоть немного добавила тебе беспечности… все получится.
– Ты сможешь снова призвать огонь? – спрашиваю я Искру.
– Чтобы спалить Королеву? – Она усмехается. – Ради такого не пожалею сил.
– Нет. Надо всего лишь умыть твоим пламенем клинок.
Глава 28. Моя Королева
Быть сестрой значит много больше, чем просто любить вопреки всему.
Быть сестрой – значит не закрывать глаза. Не отворачиваться. И не выпускать твою руку, даже когда одна из нас убивает другую.
Не знаю, сколько мы сидим в этой комнате, затерянной среди прорезавших дворец нор. Я все жду, когда в двери – или прямо сквозь стены – ворвутся солдаты, но Принц донельзя спокоен. Он верит в силу крови. Верит, что древняя защита не пропустит чужаков даже в сопровождении Короля, пока его разум затуманен.
Я лучше знакома с твоей находчивостью, и все же… никто не приходит. Не тянется к нам щупальцами магии. Ни одна прядь волос не просачивается сквозь щели в камне.
Потому ли, что загнанные в угол звери тебе не интересны, или же нас здесь и правда не достать – не так уж и важно. В какой-то момент, успокоенная, я даже умудряюсь вздремнуть, пока Волк учит Искру призывать пламя. Несмотря на ее браваду, процесс идет медленно и тяжело, словно с той вспышкой гнева и скорби она выплеснула вообще все. До капли.
Когда я, вздрогнув, просыпаюсь, лицо ее уже блестит от пота и напряжения, но на пальцах наконец пляшут огненные язычки. Я поглаживаю прикорнувшего на моем плече Кайо, который так и не восстановился после переноса, затем встаю и подхожу к Принцу, что наблюдает за обучением из темного угла.
– Невероятно красивая магия, – тихо говорит он, когда я приближаюсь. – Сложно объяснить, но она… другая. Для зрячих так же?
– Да. Их с Волком огонь несравним.
– Древняя сила… – Он вздыхает. – Думаешь, сработает?
От его серьезного тона по спине бегут мурашки, и я отвечаю нарочито бодро, лишь бы избавиться от этого ощущения:
– Ну, испытаний все равно не провести, поэтому просто делаем, что можем.
– Мы можем отступить. Подождать. Проверить ее пламя. И вернуться.
– Когда речь шла о Волке, ты был куда убежденнее.
Принц качает головой и закрывает слепые глаза, словно уставшие от сияния жаровой магии.
– Я думал, это будет битва, и Волк просто бросит в нее огненный шар или вроде того. Но то, что предлагаешь ты…
– Единственная возможность, – перебиваю я.
– Самоубийство, – возражает он.
Мы молчим, я смотрю, как пламя в руках Искры становится все ярче, увереннее, как за спиной ее вновь проступают призрачные крылья, как заливаются белым светом глаза. Сейчас она мало похожа на человека, и Волк благоговейно отступает, ну хоть на колени опять не бухается.
– Мы ведь все у нее в плену, – говорю я Принцу. – Все обитатели дворца, все жители Олвитана, других королевств. Только здесь плен буквальный и страшный, я даже не уверена, что внутри ее марионеток еще теплятся души, но и вдали от Абры, как бы свободно мы ни ходили по улицам, все существуют с оглядкой на Королеву. Это нужно остановить.
