Важно сохранять осторожность, потому что нейробиологические открытия неизбежно породят новые дилеммы, но все же у нас есть немало причин для оптимизма. Матери одного из моих соседей, которой скоро исполнится 60 лет, недавно диагностировали болезнь Паркинсона. Она решилась на революционную операцию на головном мозге, основанную на глубокой его стимуляции (о ней мы говорили ранее). Женщине вскрыли череп и имплантировали в него устройство, посылающее электрические импульсы в определенную часть мозга. Так она получает электрические сигналы определенной частоты, блокирующие беспокоившие ее симптомы – тремор и депрессию. Операция состоялась шесть месяцев назад и закончилась благополучно. Теперь женщина радостно катается на велосипеде по Кембриджу и вновь занимается общественной деятельностью. Болезнь Паркинсона часто передается по наследству, но ее сын сдал генетический тест и, к счастью, не оказался носителем опасных генов. Жизнь его матери наладилась, а он больше не боится унаследовать болезнь. Это колоссальный прогресс, но впереди нас ждет еще больше успехов.
8. Мозг взаимодействующий
Последние 150 лет принесли человечеству потрясающие достижения в области медицины: антибиотики, антисептики, надежные методы контрацепции – лишь малая часть инновационных открытий. Это значит, что мы уже не так зависим от своей биологической судьбы. Однако нас все еще ограничивает несовершенство нашей органической защиты. Современная нейронаука вдохнула новую жизнь в концепцию судьбы, поместив ее в орган, который делает нас теми, кто мы есть, – в наш мозг. Нейронаука утверждает, что человек рождается с предопределенными поведенческими особенностями. Затем нейробиология и окружающая среда придают красок этому эскизу и добавляют в него детали, создавая полную картину нашей жизни.
В прошлых семи главах мы развивали примерно такую логическую цепочку: мозг, данный нам от рождения, – это итог тысячелетий эволюции; его строение отражает особенности человека как биологического вида, но в то же время каждый конкретный мозг собран по уникальному генетическому чертежу. В раннем детстве наши склонности укрепляются под влиянием среды, которую обычно создают родители, передавшие нам их. Поскольку наш мозг обрабатывает информацию, опираясь на предшествующий опыт, наше настоящее и будущее держится на лавинообразном усилении того, что мы переживали в прошлом. В конечном итоге мы застреваем в реальности, сконструированной нашим мозгом, которая является в некотором роде иллюзией огромного внешнего мира, симуляцией, построенной в соответствии с нашими ожиданиями. Большую часть времени мы счастливы в ней, но иногда ощущаем ее ограничения и замечаем сбои. Тогда мы расстраиваемся, не в силах противостоять чувствам. Мы пытаемся изменить свои привычки и бороться, но в итоге сдаемся. Или же пытаемся переубедить окружающих, но это тоже не приводит ни к чему хорошему. Мы сталкиваемся с ограничениями, которые управляют нами, другими людьми и нашей версией реальности. Это не самый приятный опыт. «Такова природа человека», – скажете вы. Мы обречены бороться с собой и друг с другом, но чаще всего наши усилия тщетны.
Миф о врожденной природе человека
Наш мозг обожает обобщения, и больше всего в этом вопросе его привлекает природа человека. Мы придумали множество грандиозных теорий, но ведем себя так, будто это аксиомы, не нуждающиеся в доказательствах. Мы говорим друг другу: «Вам это может не понравиться (где “это” может быть чем угодно – от супружеской измены до пристрастия людей к психотропным веществам или существования социального неравенства), но такова природа человека». Человек – лишь жалкое подобие богов, как говорили во времена Аристотеля, или слабая и грешная жертва Люцифера, как считают религиозные люди. Или же существо, по природе эгоистичное и озабоченное лишь передачей своих генов и стремлением заработать статус и деньги. В ходе эволюции мы научились делить всех людей на «своих» и «чужих», рассматривая друг друга как членов разных племен, созданных на основе государственных границ, цвета кожи, пола, хобби и предпочтений.
Существование противоположных мнений вполне естественно. Согласно одной современной точке зрения, мы наконец можем полностью отвергнуть идею предопределенности, оставив биологии лишь вспомогательную роль. Приверженцы подхода «ты можешь получить все, что захочешь» считают, что любые перемены возможны, если настроиться на них, усердно работать и желать их изо всех сил. Иногда это мнение подкрепляет нейробиология, прибегая к концепциям пластичности и нейрогенеза.
Работа в психиатрической клинике вдохновила меня на более чем десятилетнее нейробиологическое исследование. Моей целью было понять основы человеческого поведения. Я не могла полностью согласиться с тем, что биологическая природа определяет всю нашу жизнь. Но я также не могла принять утверждение, что мы можем стать, кем пожелаем, как бы приятно оно ни звучало. На самом деле в каждом из нас есть баланс врожденных навыков и ограничений, и этими особенностями нужно дорожить.
В процессе поиска материала и написания этой книги неожиданно для себя я убедилась в том, что никакой человеческой природы не существует. Серьезно. Конечно, все мы имеем видовые характеристики, и биология очень важна на индивидуальном уровне, но это вовсе не значит, что всех нас можно стричь под одну гребенку. Такие обобщения игнорируют сложность и гибкость нашего мозга, а также миллиарды уникальных моделей реальности, перекликающихся друг с другом. Мозг человека создает невероятный парадокс. Мы запрограммированы искать закономерности в своем окружении и воспринимаем мир с помощью классификаций, упрощений и предположений, сделанных на основе предшествующего опыта. Это умение облегчает обработку информации и тем самым обеспечивает феноменальную скорость, с которой наш мозг может производить вычисления, анализировать ситуации и определять наши действия. Именно благодаря строению мозга, его гибкости, сложности и активности, каждый человек на этой планете по-настоящему индивидуален: самое разное поведение обеспечивают 100 триллионов связей в нашей голове. Эта постоянно меняющаяся совокупность нейронных сетей, занятая поиском закономерностей, лишает смысла любые попытки разделить людей на категории, поскольку вариативность восприятия реальности слишком широка, а природа мышления и поведения слишком обширна.
В процессе поиска материала и написания этой книги неожиданно для себя я убедилась в том, что никакой человеческой природы не существует.
Однако не может быть никаких сомнений в реальности индивидуальных ограничений. В предыдущих главах мы выяснили, как и почему люди ограничены нейробиологией в большей степени, чем многие из нас предполагают или готовы признать. Это не означает, что изменения в принципе невозможны, но добиться этого на групповом уровне проще, чем на индивидуальном. Мы уже рассмотрели предположение, что мы запрограммированы быть общительными, любознательными и склонными к обмену информацией. Создание и поддержание коллективного сознания – огромной базы идей, которая поддерживается сетью, построенной на взаимоотношениях и сотрудничестве, – многие называют главной мотивирующей силой человечества. Давайте предположим, что альтруизм – это одно из множества врожденных человеческих качеств, и нет никакого идеализма в идее, что мы коллективно можем поощрять его, чтобы иметь возможность чаще принимать выгодные для всего мира решения.
