– Отлично! Мне с ней крупный проект предстоит доводить до ума. Ведь надо знать врага в лицо, правда? А может, натаскаем её потом что-то важное доносить от папаши? Из первых уст, так сказать, – хихикнула Моника.
– Конечно, натаскаем! – тут Фрида вспомнила, как застирывала обоссанную юбку Эйи, – Куда ж она денется? – начальница со скрипом рассмеялась подобно ведьме, грозя кривым пальцем с парой крупных перстней на нём: – Ведь за ней должок!
…
Часть 2. Они/Их.
О правильных решениях.
Восстановление после аварии шло вполне себе обычными темпами. Вся левая часть тела и голова Нико были если не перебинтованы, то скрыты за пластиковыми каркасами на шарнирах. После утренних уколов боль почти стихла. Передвигался он достаточно быстро по сравнению с первыми днями после операции, и по этой причине рассекал вдоль и поперёк пропитанный медицинской химией плотный воздух коридора в ожидании перевязки. Время должно было ползти медленно, но с учетом скорости пролетавших мыслей продвигалось невероятно резво, скачками. Нечеткие белые тени таких же как он стали постепенно образовываться в очереди у кабинета. Нико по-прежнему не видел лиц, только плывущие силуэты с двоящимися пятнами голов. Миопия высшей степени. Присохшие линзы с его глаз сдирали всем отделением, только когда он пришел в себя. Очки пока не принесли, из родственников и друзей никто не приходил. Перевязка прошла преимущественно привычным образом. Левую руку частично освободили, выдали новый каркас: торс и одна нога скрыты под ним почти полностью, на плече лямка-ремень, чтобы регулировать размер. В белой свободной футболке и кальсонах, в пластиковых доспехах, он казался себе героем аниме, хоть и не видел четкого отражения в зеркале напротив кушетки. Запах, правда, немного подкачал, но полноценный душ не светит ещё очень долго. Далее он был направлен к столу у окна, в коридор. Там, напротив фамилий пациентов в специальном лотке оставлены стаканчики с водой и прописанными таблетками. Нико наклонился к столу, сощурился изо всех сил, но… своей фамилии так и не нашел. Её не было, абсолютно точно не было.
« А моей тут нет…» – тихо промолвил он себе или разбредающейся по палатам толпе белых теней. Кучка молоденьких смеющихся медсестёр обернулась на него, и одна из них без удивления и сожаления сказала: «ДА ПОТОМУЧТО ТЕБЯ НЕТ!» – тут же отвернулась обратно и продолжила шушукаться с подружками. Земля начала уходить у Нико из-под ног, сердце не колотилось, только шум в голове смешал все звуки в коридоре. Подлетев к зеркалу в вестибюле, он увидел лишь отражение противостоящей стены. Что-то с невероятной силой как за лямки начало тянуть его наверх. Он сопротивлялся, как мог, цепляясь за воздух. Примерно в полуметре от потолка движение замедлилось и тоном, граничащим с инфразвуком, в голове прозвучал женский голос: «У ТЕБЯ ЕСТЬ ЕЩЁ ОДИН ШАНС, НО ПРАВА НА ОШИБКУ НЕ БУДЕТ. ПРИНИМАЙ ТОЛЬКО ВЕРНЫЕ РЕШЕНИЯ». На последней фразе Нико уже выбегал из входной больничной двери, преодолев все неизведанные сопротивления и лямки, продолжавшие тянуть назад и вверх. Картинка вестибюля начала исчезать, … сменяясь на сумрачный вид реанимации. Одним рывком свободной от повреждений руки он выдернул эндотрахеальную трубку. Под писк индикатора сердечного ритма шипение в голове угасло.
– Фред…. – удалось простонать ему сухими губами.
– Смотри-ка, очнулся боец, – бросила проходившая мимо санитарка кому-то за стеклом. – Не волнуйся, в соседнем крыле твой друг, – было адресовано уже ему.
Пробудившийся после 18-часового медикаментозного сна, но мыслящий трезво, как никогда, Нико знал, что это ложь. Из глаза так и не вытекла слеза. «Надо как-то отодрать эти линзы», – пришло в голову что-то рациональное.
Восстановление после аварии шло ускоренными темпами…
…
– Мам, меня завтра выписывают, а ты тащишь тут сумками всякое.
– Да ладно тебе, вот возьми хотя бы виноградный сок, и твой любимый рисовый рулет… и как ты придумал есть эту гадость, не пойму, – самозабвенно бормоча, шуршала пакетами женщина с уставшими глазами.
– Рулет как рулет, только я тут превращаюсь в какую-то громадную кучу, и всё из-за тебя. Лучше запиши меня в парикмахерскую, зарос тут за полгода как черт.
– Ладно, ладно. Ну как ты вообще, с одним костылём нормально справляешься? Покажи-ка мне!
Нико нехотя встал и начал прохаживаться взад-вперёд, демонстрируя матери новый навык. Небритый сосед по палате аплодировал лежа, ведь только в таком положении ему было позволено находиться после плановой операции на суставе.
– Да, мам, очки можешь забрать! – продолжил Нико, присев на койку.
– А что?
– Больше не нужны…
– Как? Как? Неужели? Вот я говорила, всё от твоего компьютера, скатилось дальше некуда! А тут глаза отдохнули, и… – причитала Эвелин.
– Да… и окно тут замечательное… Парк, библиотека…
– Как Эм? Не слышал? – Эвелин вспомнила о девушке, так и не вышедшей из комы после той злосчастной аварии.
– Пока без измнений… – Нико частенько нарезал круги по соседнему крылу, где лежала подруга и верный соратник в одном лице, ненароком заглядывал в дверное окошко её палаты. – Но мы же не теряем надежды? А мама Фреда? Не знаешь?
– После похорон не видела.
– Кремация… – Нико усмехнулся… – А было что кремировать?
Женщина выдохнула:
– Ладно, завтра позвони, заберу тебя. Твои-то приходили?
– Последнее время только переписываемся.
– Ну, хоть не забывают, и это хорошо…
В палату вошла Хильда, заведующая отделением, худощавая женщина андрогинной внешности лет сорока с пучком белейших волос и прямым, крупноватым для её лица носом. Мама Нико ретировалась, прошипев: «Звони», изображая поднесённой к уху ладонью сотовый.
…
День близился к завершению. Птицы стихли, похолодало так, что пришлось закрыть окно полностью. Одна из ламп назойливо дребезжала. Нико смотрел в потолок, на лбу его проступал пот. Днём заведующая проводила обычный тест-опрос перед выпиской, сама принесла стакан с каким-то лекарством. Позже его вытошнило 2 раза. После стандартного вечернего мониторинга температуры медсестра выбежала за дежурным врачом.
Обычный аппендицит. Не совсем обычная аппендэктомия. Восстановление шло ускоренными темпами.
…
В той же больнице на скамье ожидания на снятии швов, две недели спустя:
– Ну ладно… – улыбчивая девушка кокетливо взяла телефон Нико и набрала свой номер. Услышав мелодию входящего, она вытащила из сумочки трубку и скинула. – Вот видишь, я не вру. Это действительно мой номер. Я никогда не вру. А ты?
– Теперь тоже никогда! И как тебя записать?
– Э..Й..Я. Совсем просто, да?
– Да.
