Старые приятели молча перешли дорогу. Амуле скользнул внутрь экомаркета. Проплывая между полок, он нервно хватал разные банки и пакеты, внимательно вчитываясь в состав. Еле слышно выругавшись, он ставил их обратно; изредка здоровался с мерчендайзерами.
– Так я дракон? – не выдержав, шепнул ему на ухо Нико.
– Подожди, ведёшь себя как ребёнок. Чуточку терпения, – шикнул Амуле не отводил взгляда от полок. – Я думал, всё будет происходить гораздо медленнее. Думал, тебе, как и обычному человеку, нужно будет с этим переспать, – тихо продолжил он спокойным тоном.
– Сам сказал, я не обычный, ген драго…неона? Значит, я дракон? – разбухтелся Нико.
– Ну, знаешь, томат с геном лосося, это всего лишь томат, – осадил его приятель, – но с геном лосося! – он поднял вверх нравоучительный палец и растопырил глаза на Нико. – О, вот хороший! – плавно сфланировав к лотку с овощами, Амуле взял в руку огромный спелый помидор и, оставив на нем контрольную вмятину, сунул в корзину; Нико чуточку скис. – Ну, ничего, с этим, как и со всем остальным, нужно работать. И тогда…
– Тогда что? – снова воодушевился новоявленный Дракон.
– Не знаю, будет видно. Думаешь, я через день встречаю таких, как ты? – старый друг с лицом подростка победоносно направился к кассе с единственным крупногабаритным томатом в продуктовой корзине.
– Ммм… – Нико, как тень, проследовал вслед за ним.
Амуле оплатил продукт, переложил его в свою плетёную макраме сумку, и оба молча побрели домой. Бен уже ушёл куда-то, неловкая тишина продолжилась. Каждый занимался своими делами, почти как раньше, во времена группы, и это немного разряжало обстановку. Нико, нагло уминая пыльные безглютеновые кранчи, забытые в вазе на столе, периодически сканировал взглядом друга, пытаясь вычислить самое подходящее время для начала долгой беседы. Низкие солнечные лучи перебирали книги на полке, Амуле закончил свою вечернюю йогу и заварил бирюзовый чай.
– Невкусные, да? – к счастью для Нико, друг первым завёл разговор.
– Ну так… – ответил Дракон, продолжая жевать кранчи.
– Прости, но это единственное, что он не ворует… Никто такое, видимо, не жрёт… – Амуле задумался…
– Кто ворует? Ты о чём? – не понял Нико.
– Да так… Как тебе мои суккуленты? – перевёл тему Амуле.
– Красивые, – Нико глянул на левитирующие сочные листья растений в углу над книжной полкой, не находя в этом ничего странного. Тут для него всё было более чем очевидно и не требовало дополнительных объяснений, не то, что этот дурацкий ген Драгонона или нечто вроде того, совершенно неосязаемое.
– Значит, как и мои носки… – ухмыльнулся Амуле. – А знаешь, совсем не требовательные, – продолжил он, разливая по чашкам бирюзовый чай. – Просто висят в воздухе, даже без земли под ногами, в смысле, корнями… Улавливают влагу прямо из воздуха, справляются. Знаешь, я тоже много думал обо всём… У тебя, наверное, скопилось много вопросов…
– Есть несколько, – на этот раз Нико постарался особо не приставать, быть предельно экологичным, ведь новое время диктовало новые условия взаимодействия, даже со старыми друзьями. Он просто всматривался в искрящиеся кристаллики-чаинки, стараясь загасить своё эго.
– Задавай, давай попробуем в тебе разобраться. Постараюсь ответить исчерпывающе, как можно ближе к истине, но знай, я не всесилен.
– Хорошо! – теперь Нико решил не переадресовывать проблему, ссылаясь на грешки Эйи, а столкнуться со своим «диагнозом» лицом к лицу и погрузиться него, насколько это представлялось возможным. – Я понял, в смысле, в магазине ты отлично донёс до меня, что я не Дракон, а просто помидор, просто человек, но с этим загадочным геном Дра-го-не-о…
– Драгонона! Хорошо, что не лосося, но в данном случае ничего не могу утверждать… – заявил Амуле, глотнув чая и нагло уставившись на друга.
– Говоришь, он проявился после аварии, – Нико не обратил внимания на подкол. – Ещё я своими глазами сегодня видел, как регенерируется моя кожа.
– Это чудесно, не правда ли? – Амуле воодушевился, он вспомнил, в каком восторге находится от всех этих фантастических существ, обитающих вокруг него, прямо в столице, и тут же забыл об обесценивании Нико его личных заслуг скудным определением «красивые».
– Ага. Но вот что с этим пурпуреоном? Что это? Как это? Для чего?
Амуле одним глотком допил чай и отошел за листом бумаги и канцелярскими принадлежностями.
– Вот. Знаком с таким? – он начертил на бумаге круг, быстро раскрасив сегменты во все цвета радуги ручкой с выдвижными стержнями в привычном порядке.
– Оу, у Эйи был такой, для работы. Как же он называется?…
– Цветовой круг! – подсказал Амуле. – Тут всё просто. Каждому диапазону длин волн соответствует конкретный цвет, базовая физика, девятый класс… Ой, – Амуле прикрыл рот рукой, он вспомнил, что последние годы школы Нико пришлось пропустить из-за … работы? Раньше он об этом не задумывался, а теперь всё встало на свои места. Значит, никакой он не «туповатый», а просто, как всегда, просто… Обстоятельства! Амуле немного смутился, но продолжил объяснение: – Значит, каждый охотник, желает,… Мы добираемся до фиолетового, и он переходит в розоватый, затем в красный. Никаких подозрений, всё, кажется, в порядке.
– Угу, – Нико сидел, угрюмо цедя бирюзовую жидкость, богатую на антиоксиданты.
– …Но, какое-то время спустя, проходят тысячи лет, и… Человек обнаружил невидимое для глаза инфракрасное и ультрафиолетовое излучение. Оба обладают, к тому же, очень интересными и даже полезными свойствами. Говорят, без них была бы невозможна жизнь, – Амуле царапал ногтём пространство между фиолетовым и розовым оттенками.
– Иии…
– И куда ты их впихнёшь в этом самом круге, в котором всё, казалось бы, так логично и завершено?
Амуле старался объяснять как можно понятнее, на чистом листке он начертил ещё один круг, разделил пунктиром пополам. Одну часть закрасил в привычные яркие цвета радуги, а на другой половине по краям обозначил пастелью ультрафиолет и ИК, оставив между ними пустоту. Вырезав этот круг и сложив по линии пополам, он сделал разрез от центра к периметру с одной стороны и ловко на пальцах завернул половинки в 2 конуса, чтобы совместить красный цвет с фиолетовым, а пастельный ультрафиолет с инфракрасным диапазоном.
– А это неожиданное решение, но причём тут пурпуреон? – Нико почесал шею и затылок.
– А притом! Вот видишь, между ультрафиолетом и ИК у нас пустота. Ты действительно думаешь, что тут ничего нет? – спросил Амуле, а Нико пожал плечами. – Конечно, без всяких сомнений, тут прячутся инфражелтый и ультразелёный спектры, и остальные, – Амуле продолжил раскрашивать пастелью сегменты. – Вот только боюсь, этими двумя конусами наш мир не ограничится.
– Что ты имеешь в виду?
Амуле развернул обратно бумажку с двумя радугами-конусами.
