– Да нет, наверное… – Эйя притихла.
Они вошли в гигантское помещение. Колонны держали кровлю настолько высоко, что в темноте было совсем не разглядеть рельефы. Большие деревянные окна, как на вокзале, смотрели на запад, на море. Так же много деревьев, как и в зале со столом. По углам расставлены разного вида органы, рояли и другие клавишные. Из-за слабого освещения Эйя начала различать на белом лице подруги мелкие морщинки у губ и в уголках глаз.
– Значит, они сняли у вас помещение на вечер? – Эйя кивнула на застолье за стеклянной дверью, где продолжалось развесёлое с виду нажиралово.
– А? Нет, это совпадение. Знаешь, мать купила это здание, когда Я УМЕРЛА, 4 года назад, – спокойно разъяснила Даян. Отвернувшись, она выхаживала по серым мраморным плитам пола, озираясь по сторонам.
– Что? – Эйя немного не поняла, что несёт эта сумасшедшая.
– Вот! – и в доказательство сказанного Ди дотронулась своей ледяной рукой до ладони подруги.
– Извини…? – Только это смогла выдавить из себя Эйя: разум будто покинул её; уши заложило так, что следующие 20 секунд она слышала только биение собственного сердца.
– Да ладно, ничего. А ты не знала, да. Совсем не появляешься в соцсетях… – Даян снова повернулась к подруге.
– Эээ… – Эйя заметила, как на глазах сохнет её лицо.
– Да хватит, проехали, и не надо меня жалеть. И речь вообще не об этом… – Даян, занервничав, сглотнула лёгкую обидку.
– Но как же?
– Омммм… На моей страничке посмотри! – Ди закатила туго подведённые глаза. – Ну ладно, рассказываю в последний раз, задолбали уже тут все спрашивать, – подруга затылком указала на стену с портретами в старинных багетах.
– Хм… – Эйя, слава Тресоздателям, ничего странного на этот раз не заметила и решила лишний раз не спрашивать.
– Мать подарила мне на 25-летие новую машину – самый дорогой внедорожник. Такой, знаешь, красивый… Моя чёрная жемчужина! Лучше бы меня в ней похоронили, а не в этом… – Ди взяла с полки глиняную вазочку левой рукой и немного обсыпала пеплом себе ноги: массивная черная платформа, шнуровка почти до колена – полная противоположность утонченным босоножкам со всемирно-известными стразами, какие она некогда носила не снимая.
– Авария? – осмелилась предположить Эйя.
– Да нет, слушай дальше. Значит, подарила мне машину и вот это колье… – Ди потянулась к полке и достала побрякушку из оригинальной коробки. – Красивое, да? Крепкое, зараза, на совесть сделано,– она попыталась разорвать его руками. – Я, конечно, сразу его надела и решила сделать кружок по району на новой тачке на зависть соседям. Только на дорогу выбежал их пёс, я резко затормозила… Не заметила, дура, что замочек зацепился за крепление подголовника, когда подстраивала кресло под себя, и вот… – она отодвинула готический чокер и обнажила свежую странгуляционную борозду.
Эйя прикрыла рот рукой, дыхание перехватило, а к глазам подступила вода. Ди рассмеялась и прихлопнула ледяной ладошкой мурашки на её спине.
– Да, и правильно, нечего в этих соцсетях высиживать, здоровее будешь. Но могла бы и позвонить… Разок… Хотя, я тоже могла… – Ди вздохнула и в улыбке развела уголки губ невозможно далеко друг от друга.
Дёсны Эйи похолодели, начало покалывать руки до локтя и ступни. Ди поправила чокер тощей рукой с пустыми, запавшими руслами вен.
– Только в обморок, пожалуйста, не падай, как многие из присутствующих тогда на празднике, – подбодрила её Ди и снова рассмеялась. – Представляешь, они же сначала ничего и не поняли. Думали, я так неудачно пошутила. Но ладно, речь не об этом. Тогда моя успешная мамаша немного двинулась кукушенькой и купила вот этот хлам.
Даян развела руками, и подруги оказались в старинных развалинах на берегу залива. Ни дверей, ни окон, крыша только над павильоном с длинным узким каналом. Вероятно, оросительная система разрушенной некогда оранжереи. Верхушки двух центральных колонн разбиты на треть и врезаются в плотный морской воздух. Небо густое и серое, порывистый ветер предвещает шторм, тучи клубятся, как обезумевшие от нежданной свободы кудри.
– Ооо… – Эйя склонила голову на бок.
– Да, быстро отреставрировала, как могла. Дешевка! – вдруг выкрикнула Даян так, что от отзвуков эха у Эйи побежали мурашки и по предплечьям. – Но речь не об этом. Вот! Выбирай.
Подруги снова очутились в прежнем, облагороженном зале, Ди подвела Эйю к первому инструменту:
– Это она теперь коллекционирует, представляешь? Совсем с дуба рухнула, растительности тут всякой завезла, лошадей разводит. Скакуна, кстати, не надо?
Эйя улыбнулась и скромно присела на скрипучую деревянную банкетку, что напротив длинного клавира, инкрустированного янтарём. По крышке со скруглёнными краями, среди узоров и угловатых хризантем, спокойно прогуливались крупные птицы с красноватыми гребнями-веерами и богато-выложенными самоцветами хвостами. Внезапно Эйю осенило:
– Но я не умею играть!
– А ты пробовала? Вдруг получится? Да, и, в конце концов, можно просто научиться! Об этом не думала?
– Да уж, просто… – пробубнила Эйя себе под нос и попыталась взять несколько аккордов.
– Ммм, действительно не очень, – констатировала Ди. – Давай посмотрим вон те два, что побольше.
На круглом возвышении наподобие сцены друг напротив друга стояли 2 устаревших электронных пианино. Множество кнопок и реле регулировки на панелях. Корпус одного – будто целиком из малахита, но, вероятно, пластик; клавиши другого, оттенком напоминающего беленый дуб, из кости. Оба инструмента заиграли к удивлению Эйи неплохо, но чувствовалась некая скованность в неумелых пальцах.
– Ладно, давай посмотрим следующий. Вот, оркестрина, совсем как у тебя. Клавиш маловато, но…
Эйю отвлёк звонок. Фрида.
– Твой инструмент ждёт тебя на берегу, там ярмарка, ты её сразу увидишь. Спроси место 221, – сообщила арт-директор.
«Откуда она узнала? Что вообще происходит?» – Эйя так и не смогла ничего понять, но почувствовала, что ей пора, да и интересно было проверить, что это за место 221.
– Мне, кажется, надо идти, извини… – попрощалась она с Даян.
– Ничего. Только обещай, что будешь думать сердцем, искать сердцем. Не повторяй моих ошибок. До встречи! – Ди обняла подругу крепко одной рукой за шею, поцеловала её в волосы у виска, помахала рукой и в ту же секунду провалилась вниз через внезапно почерневшую плиту пола.
Эйя снова поймала тонкой белой кожей холодок и обернулась к окнам. Выходить через зал за стеклянными дверями, перекидываясь незамысловатыми фразочками с присутствующими, ей совершенно не хотелось. А окна были хоть и тяжелые, массивные, но располагались совсем низко. Эйя подергала медную ручку-каплю, аккуратно открыла скрипучую деревянную створку и ступила прямо на траву. Ветер ударил ей в лицо и встрепенул где-то вдали глиняные колокольчики. Она обернулась направо, на звон, спустилась по песку к ступенчатой дороге, что вела к ветхой деревянной пристани и набережной. «Действительно, выставка. Палатки со стойками из бамбука, необычно», – подумала она. По углам шатров были развешаны те самые керамические бубенцы с простым узором из красных ломаных линий и желтых пятнышек. Ловцы снов, нити бус целыми связками висели на стойках, коралловые и деревянные украшения, посуда, раковины, туники – обычный прибрежный базар. Эйя спросила загорелого сухого морщинистого мужчину, более похожего на пирата, чем на продавца, где находится та самая “Секция 221”, но колокольчики звенели от порывов ветра, казалось, прямо в голове, и она не слышала совершенно, что он, старательно жестикулируя, объясняет…
