– Смотри! – шепнула она девочке, когда чудовище плакало от счастья, поняв, что его одиночеству наступает конец. – Он похож на человека больше, чем все они!
На их глазах происходил процесс создания нового монстра – подруги для главного героя. Как и в оригинальном фильме, искусственную женщину оживило электричество. Ви нравились сцены в лаборатории, нравились приборы, которые светились и разбрасывали искры. Когда молния ударила в воздушный змей и спеленатое бинтами тело Невесты обрело жизнь, Ви прижалась к Айрис почти вплотную, а та взяла ее руку и крепко сжала. Ви не знала, означает ли это, что Айрис напугана или, наоборот, рада за героя. Возможно, и то и другое. «Страх и счастье – близнецы-братья», – подумалось ей, и Ви постаралась запомнить эту мысль, чтобы обдумать ее на досуге, потому что она казалась ей важной.
Затаив дыхание, она следила за разворачивающимися на экране событиями. Ей не хотелось, чтобы сегодняшний сеанс заканчивался. Айрис держала ее за руку, приятно пахло попкорном, потрескивали громкоговорители, восторженно сопел рядом Эрик, и связь между страхом и блаженством с каждой минутой становилась все прочнее.
Но фильм закончился.
Ви уже знала, что все когда-нибудь заканчивается, а в фильмах про монстров чудовище всегда умирает (во всяком случае, до тех пор, пока кто-нибудь не снимет продолжение).
Они видели, как Невеста с эффектным черным зигзагом в светлых волосах отвергла чудовище – она вскрикнула и страшно зашипела, и чудовище осознало, что обречено вечно оставаться в одиночестве (Айрис крепче сжала пальцы Ви). «Мертвые – мертвы!» – проговорило чудовище глухим замогильным голосом и потянуло рычаг, который должен был взорвать механизмы и обрушить башню, похоронив героев под обломками.
В этом месте Айрис заплакала. Она всхлипывала, раскачивалась из стороны в сторону и испускала протяжные стоны, которые становились все громче.
– Не плачь, это ничего, – сказал Эрик. – В конце концов, это только фильм.
Но Айрис расплакалась по-настоящему, и зрители в ближайших автомобилях начали оборачиваться в их сторону.
Ви забеспокоилась. Она не хотела, чтобы на них обратили внимание. Они должны были проникнуть в кинотеатр и выскользнуть из него незаметно, как тени. Трое детей, которых никто не видит.
Она обняла Айрис за плечи.
– Тише, Айрис! Не плачь. Пойдем домой, ладно?.. Мы вернемся домой, и все будет хорошо.
Но Айрис продолжала плакать.
Из темноты появился силуэт мужчины. Чуть покачиваясь, он шагнул в их сторону. Ви не видела его лица, потому что он стоял спиной к экрану, на котором снова показывали рекламную вставку с танцующими орехово-шоколадными батончиками, да и на палатке с закусками уже включились прожектора.
– Что это с твоей подружкой? – спросил мужчина. – Немного расклеилась, а?
От него крепко пахло пивом, и Ви насторожилась еще больше.
– Это моя сестра, – сказала она. – С ней все в порядке, просто она немного испугалась. Она еще никогда не видела фильмов ужасов.
Потом они с Эриком помогли Айрис подняться с земли и, утешая на ходу и поддерживая с обеих сторон, повели к ограде. Когда они подняли сетку и выбрались наружу, по экрану уже скользили титры, а зрители собирались возле буфета с закусками, чтобы пополнить припасы: через четверть часа начинался второй фильм.
– Эй, вы куда? – крикнул им вслед подвыпивший мужчина. Сделав несколько шагов, он подошел к ограде вплотную и встал, вцепившись в сетку обеими руками.
Никто из них ему не ответил. Вскарабкавшись на велосипеды, они покатили прочь, изо всех сил нажимая на педали, спеша оказаться подальше от кинотеатра и этого странного человека, который стоял у проволочной сетки и смотрел им вслед.
Вскоре они уже выбрались на грунтовку. Здесь им пришлось спешиться и вести велосипеды руками, потому что дорога шла в горку и Ви было не под силу въехать наверх с Айрис на сиденье. Эрику подняться по склону ничего не мешало, но он все равно слез с велосипеда и покатил его рядом, держа за руль и седло.
– Грустный конец, правда? – спросила Ви у Айрис, пока они поднимались на вершину. К этому времени она уже перестала плакать, но ее плечи время от времени вздрагивали. – Извини, – добавила Ви. – Мы должны были тебя предупредить…
– Они все погибли под обвалом, – сказала Айрис.
– В фильмах ужасов всегда так, – объяснил Эрик. – В конце монстр обязательно погибает.
– Почему? – спросила Айрис, и Ви подумала, что не может ответить на этот вопрос.
– Наверное, потому, что чудовища не принадлежат к нашему миру, – негромко сказал Эрик, и Айрис снова заплакала, но тихо, почти беззвучно. Ее всхлипы звучали не громче, чем сопение щенка, который к чему-то принюхивается.
– Это несправедливо, – проговорила она наконец.
Продолжая толкать велосипед правой рукой, Ви обняла Айрис левой. Девочка в свою очередь теснее прижалась к ней, и до самой вершины они шли молча. Яркая луна светила им в спины, и когда они оказались на гребне холма, на дорогу легли их странно вытянутые тени, похожие на тени чудовищ.
Благодеющая Рука Господня…
Подлинная история Приюта на Холме
Автор: Джулия Тетро́. Изд. «Темные миры», 1980
Молодой, подающий надежды хирург Хелен Хилдрет вышла замуж на последнем году ординатуры. Ее муж Джон Паттерсон был молодым химиком, с которым она познакомилась на общих лекциях в университете. После того как он успешно защитил диссертацию, ему предложили место в фармацевтической компании в Филадельфии, и молодая семья переехала туда. В Филадельфии Хелен начала работать в Центральной городской больнице, где она оказалась единственной женщиной-хирургом. В те времена подобное было большой редкостью, и это может многое сообщить нам о способностях и таланте молодого врача.
Сохранилась фотография 1934 года, где Хелен и Джон сняты на благотворительном приеме по сбору средств для больницы. Молодые супруги держатся за руки; он слегка наклонился к жене, словно она только что сообщила ему какой-то секрет. Хелен глядит на мужа с любовью и доверием. Конечно, нельзя судить об отношениях между людьми по фотографии, и тем не менее при одном только взгляде на снимок каждому должно быть ясно, что эти двое любят друг друга по-настоящему.
Через полтора года после свадьбы Хелен родила двух девочек-близнецов. Несмотря на то что беременность протекала совершенно нормально, обе появились на свет мертвыми, и врачам не удалось их реанимировать.
Джон был высоким, худым мужчиной и не производил впечатления абсолютно здорового человека, к тому же он с детства страдал приступами астмы и быстро утомлялся. Вскоре после смерти дочерей он слег и больше не вставал. Приступы астмы повторялись все чаще, началось кровохарканье. Врачи подозревали туберкулез, но подлинной причиной недомогания был стеноз митрального клапана – сужение митрального канала, явившееся, по всей вероятности, следствием перенесенной в детстве скарлатины. К тому моменту, когда им удалось поставить правильный диагноз, сердце Джона было уже заметно увеличено и работало на пределе возможностей.
