– И наводнения, каждый раз, когда ты выходишь из моря, – сказала Шри Кембоджа. – Их тоже не замечал?
– Конечно, были наводнения, – ответил Шри Буджанг сердито. – Наводнение происходит всякий раз, когда кто-то из нас куда-нибудь ходит. Это из-за дождя.
– И ты не видишь в этом проблемы?
– Не ссорьтесь, дети, – сказала Шри Гумум, позабыв в своем стремлении их разнять даже о своем недовольстве Шри Буджангом. – Это ведь естественно, что Каканда думает, будто люди останутся благодарны. Они все-таки поклонялись нам за то, что мы приносили дожди. Он не понимает, что они изменились.
– Да пусть Каканда хоть заявит, что делает это ради людей, – сказала Шри Кембоджа. – Но я в это не верю! Когда люди вообще любили нас за эти наводнения или оползни?
– Адинда права, знаешь ли, – сказал Шри Даик Шри Буджангу. – Дожди – это хорошо, но они нужны в ограниченном количестве. Если их слишком много, это приводит к трудностям. Может, ты это позабыл?
Шри Буджанг не привык думать о людях иначе, кроме как о паломниках на гору, оставлявших свои подношения и докучавших ему просьбами.
– Так вот из-за чего вся эта шумиха? – спросил он недоуменно. – Из-за людей?
– Ток Батара Гуру! – воскликнула Шри Кембоджа. Она вскинула передние лапы и отвернулась.
Шри Буджанг возмутил родителей настолько, что они даже не стали упрекать дочь в богохульстве.
– Люди изменились, Каканда, – сказал Шри Даик. – Они больше ничего не боятся. Если ты доставишь им неприятности, они доставят неприятности тебе.
– А нам сейчас нельзя иметь неприятности, – добавила Шри Гумум. – Айяханда болен.
Шри Буджанг знал этот взгляд, которым они на него смотрели. Это чувство, когда ты – причина всех тревог, возмутитель спокойствия, источник разочарования, было прекрасно ему знакомо.
– Знаю, Айяханда болен, – сказал Шри Буджанг. Он ощущал горький привкус во рту. – Вы думаете, я это делаю только ради забавы? – Он указал на стелу.
– Нет. Ты это делаешь, потому что я попросил, – сказал Шри Даик. – Но мне не стоило. Лучше вообще ничего не требовать от детей.
– Каканда, ты ведь столько лет провел на горе, – сказала Шри Гумум. – Не пора ли перестать быть эгоистом?
– Эгоистом? – эхом отозвался Шри Буджанг.
Но это была правда, разве нет? Ведь он сбежал. Все эти годы он черствел без любви и долга, зная, что если хоть немного поступится, его станут использовать безо всякой пощады.
Жизнь Шри Буджанга на горе, по его собственному убеждению, не требовала никаких оправданий. Чтобы достичь просветления, освободить себя от оков иллюзии, все средства были допустимы – и даже необходимы. Для своих родных, однако, Шри Буджанг был прирожденным должником. И долг ему было не погасить даже ценой своей жизни.
Он смутно осознавал, что Шри Кембоджа повернулась обратно и переводила взгляд с него на родителей.
– Довольно, – заявила она резко. – Нечего больше говорить. Каканда уже все понял.
Шри Буджанг уставился на нее, слишком несчастный, чтобы утешиться хотя бы этим неожиданным проявлением солидарности. Шри Гумум, которая никогда не могла удержаться от того, чтобы не оставить за собой последнее слово, заключила:
– Ты не можешь получить и то и другое, Каканда. Ты позабавился вдоволь, но ты больше не молод. Теперь пора тебе сосредоточиться на семье. Отставь все лишнее. Ты это понимаешь, да?
– Да, – ответил Шри Буджанг, – понимаю.
Но внутри него все клокотало. Они могли попытаться отнять у него все, что для него важно, но не могли заставить думать, что его душа не имела значения. Это было единственное, чего они не могли.
Дракон стал таким повседневным зрелищем, что Мэй Линн едва удостаивала его взглядом, прежде чем снова уставиться в телефон. Невероятно, но сообщение на экране не изменилось.
«Бесок
[7]? Где хочешь поесть?»
Хорошо, когда ногти чересчур длинные, – всегда есть что погрызть.
«Бесок болех»
[8], – напечатала она.
Ничего ведь, что она ответила слишком быстро, да? Нормально. Они договаривались об обычной встрече двух коллег, в нерабочее время, с целью просто пообщаться. Это можно было сделать где угодно.
Рядом с ее сообщениями появились две голубые галочки, но Ясмин не ответила сразу. Чтобы отвлечься, Мэй Линн подняла взгляд на змеящуюся впереди вереницу машин. Причина пробки по-прежнему оставалась на виду, ее обрамляли деревья, растущие вдоль обочины.
Дракон стоял неподвижно, повернув голову к Гунунг Шри Буджангу. Странно, что он сегодня так задерживался. Обычно дракона удавалось лишь мельком заметить, пока он прокладывал себе путь между горой и морем.
Ясмин ответила:
«Тогда я тебя удивлю. Жду не дождусь.;)»
Машины потихоньку тронулись с места. Мэй Линн отпустила тормоз и, беспомощно улыбаясь, позволила машине покатиться вперед. Дракон впереди появлялся и исчезал меж деревьев.
Ей сейчас хотелось думать, будто все на свете имеет какой-то смысл, мир светел, ясен и полон возможностей. Драконий силуэт вдруг показался невыносимо горьким, сам изгиб его шеи источал тоску.
Вдруг грянул гром – она подскочила и уронила телефон. Раздался треск, но Мэй Линн едва расслышала его сквозь вой ветра. Хоть бы телефон не разбился. Это будет хуже всего. Что о ней подумает Ясмин?
Она увидела краешек чехла и нырнула, чтобы его поднять. Наверное, это было к лучшему. Потому что она не заметила дерево, которое не выдержало натиска шторма, и ветку, которая врезалась в лобовое стекло.
Шри Буджанг проснулся и увидел деревянный потолок, а не каменный. Теперь так будет всегда, до конца этой жизни. Отныне и впредь он будет королем, а все это – его королевством. Сама мысль об этом казалась необратимой, как смерть.
Он выскользнул из своей опочивальни, подняв голову, чтобы встретить наступающий день.
Шри Гумум мчалась по коридору, а за ней, с грозным видом, Шри Кембоджа. С великой утомленностью Шри Буджанг распознал в них признаки бури, в которую он будет неизбежно вовлечен.
– Каканда, где ты был? – воскликнула его мать. – Мы вчера нигде не могли тебя найти! Я бы даже не узнала, что ты вернулся, если бы Балкис мне не донесла.
– Разве нужно его спрашивать, где? – сказала его сестра. – Ясно же: на гору свою ходил.
– Ох, нет, – проговорила Шри Гумум. – Каканда не стал бы, не в такой час.
– Да неужели? – усомнилась Шри Кембоджа. – Сама спроси!
– Что значит, «в такой час»? – сказал Шри Буджанг и ощутил прикосновение холодного предчувствия. – Айяханда в порядке?
