Любая дорога и открытая дверь представляет постоянную опасность для человека, склонного действовать по наитию. Олав стоял однажды весенним утром на пороге своего коттеджа, и дорога выглядела такой чудной, что он не мог воспротивиться желанию ступить на нее, а потом сам не заметил, как она привела его к морю. Там он наткнулся на торговое судно, чьей команде требовались рабочие руки. Он выучился моряцкому ремеслу, сражался с пиратами, убил кракена, отрастил бороду, проколол ухо, а в одну памятную ночь выиграл целую пригоршню рубинов всего за один карточный розыгрыш, а потом потерял их все из-за трактирщицы, которая подсыпала ему в эль снотворное. Двумя годами позже он потерпел кораблекрушение близ Туле и спешно женился на ведьме с татуировками на лице и подпиленными до остроты зубами.
Однако брак продлился недолго. Однажды Олав вернулся с охоты, принеся на плечах рыжего оленя, и увидел, что его жена совокупляется с демоном, которого призвала из одного из семи адов, что лежат в средине мира. Он убил их обоих и бросил горящий котел на соломенную крышу ведьминой хижины и вместе ней позволил сгореть своим воспоминаниям.
Тогда, больше ничего не имея, Олав ушел пешком, чтобы увидеть, что лежало к югу. Чуть дальше по дороге всегда было что-то любопытное. Всегда была причина не оставаться на прежнем месте.
К югу было лето. Казалось, оно было там всегда. Олав, словно вода, спускался по склону, берясь за любую работу, что попадалась под руку, и выполняя ее, пока не набивал карманы, а потом уходил все дальше и дальше. Он рубил лес, строил стены, вил веревки и охранял караван, странствующий по пустыне, на который однажды ночью напали разбойники, ставшие убивать всех без разбору, включая женщин и рабов. Он зарубил пятерых, прежде чем понял, что защищать больше некого, кроме смуглого сына торговца, и, подхватив его, запрыгнул с ним на коня и ускакал.
Олав вернулся из того путешествия с превосходным конем, удобной скаткой, седлом, видавшим лучшие времена, и мальчиком-слугой.
Караванная тропа наконец привела их к стоячемукамню на вершине высокого хребта, у чьего подножья росли кустарниковые леса, а за ними, на горизонте, тянулась голубая полоса, которая могла быть океаном. Камень был покрыт рунами, которые ничего Олаву не говорили. Однако Наал, его мальчик, сумел их прочитать.
– Здесь говорится, вся земля, что лежит дальше, принадлежит свободному порту Хешему. – И указал рукой. – Это там, где Бесконечные горы касаются моря. Бухта мала, но горы вдаются в сушу на многие сотни бариди, поэтому все торговые пути лежат через нее.
– Выходит, ты можешь читать эти загогулины?
– Мой… меня научили.
– Что еще там говорится?
– Что Хеш Хешемский приветствует всех честных людей. Но дурные путники будут подвержены пыткам и преданы смерти.
Олав рассмеялся.
– Что ж, думаю, нам придется рискнуть.
Они двинулись навстречу морю. Самого Хешема не было видно, но когда они разбили лагерь, в воздухе ощущался запах солончаков. Пока Наал собирал хворост, Олав вышел в сумерки и вернулся с парой зайцев. Он разжег костер с помощью куска кремния, который достал из своей сумки, и рукояти ножа, а потом передал инструмент мальчику, чтобы тот разделал мясо и приготовил вертела. Потом, наконец, забрал нож и сам вырезал пару дубин.
– А управляться с оружием тебя учили? – спросил он.
– Немного.
– Тогда нападай на меня.
Наал схватил дубину обеими руками и замахнулся. Олав легко отскочил с сторону и стукнул мальчика по костяшкам пальцев, заставив его выронить оружие.
– Ничего ты не умеешь, – заметил он, улыбаясь. – Тогда начнем работать над твоей стойкой.
К тому времени, как костер догорел, оставив одни угольки, и они смогли начать готовить, оба успели хорошенько вспотеть.
Позднее, когда они поели, Олав сказал:
– Скажи мне, мальчик. Что ты думаешь о ворах?
– Когда вырасту, я их всех убью! – Наал нахмурился так свирепо, что Олаву пришлось отвернуться, чтобы не залиться смехом. – Они будут молить о пощаде, а я отвечу им тем же милосердием, что они проявили к моей семье!
– Хм-м. Очень плохо. Потому что мы на мели и я не уверен, что смогу найти в Хешеме честную работу. – Олав не стал добавлять, что любому человеку достаточно трижды не поесть, чтобы заняться разбоем, – это мальчику предстояло выяснить когда-нибудь самому. Как и не стал упоминать о том, что лишь по чистой случайности наткнулся на зайцев и лишь благодаря огромному везению камни, что он в них бросил, пришлись им точно в головы.
– Вы можете продать Бастарда.
– Но как я тогда буду путешествовать?
Наал ничего не ответил.
– Я спросил тебя потому, что величайшая опасность для вора – это предательство. Если ты собираешься рассказать кому-либо о том, чем я занимаюсь, то я брошу тебя у городских ворот, чтобы ты искал свой путь в жизни сам, а я стану промышлять воровством где-нибудь в другом месте. Но если ты желаешь остаться со мной, то тебе придется помалкивать.
– Я сделаю то, что нужно, чтобы выжить, – угрюмо обещал Наал.
– Как и все мы, мальчик. Как и все мы.
Ночью они, полностью одетые, сняв лишь сапоги, делили одну скатку. Засыпая, Олав чувствовал, что грудь мальчика вздымается от сдерживаемых всхлипов. Он притворился, будто не заметил этого.
Потом явились и сновидения: Олав и Наал сидели у костра на опушке темного, безлунного леса. Из подлеска донесся треск. «Кто там?» – крикнул Наал встревоженно. Олав не слишком обеспокоился, потому что у него был меч и он лучше многих знал, как с ним управляться.
По лесу пронесся издевательский смех – низкий, резкий и текучий, как ручей, сбегающий по скалистому склону горы. Он не был похож ни на что, слышимое Олавом прежде, и посему наполнил его необъяснимым страхом. Бастард, его конь, заржал от ужаса и, не будь он привязан к дереву, уже бы сбежал прочь.
Олав схватил из костра головешку и вскочил на ноги.
– Покажись! – приказал он.
– Ах-х, Олав, – прохрипел нечеловеческий голос. – Не думаешь ли ты, что я убоюсь тебя, человечка с мелкой искоркой? Я, кто ходил без подков в горнилах самой земли?
Если прежде Олава слепила непроглядная темнота леса, то теперь он был ослеплен вдвойне – из-за пылающей у него в руках головешки. А из-за резкого дымного запаха, которым веяло от нее и от сотен костров, пронизавших его одежду, не помогал ему и собственный нюх. Однако со слухом у Олава все было в порядке, и он подумал, что, пожалуй, знает, откуда этот голос исходит.
– Если ты меня не боишься, – прорычал он, – то почему прячешься?
– Остерегайся таких вопросов, – сказал голос в темноте. – Ибо я иду!
И существо с воем ринулось на него. В тот же миг Олав швырнул головешку в кусты перед собой. Ночь была сухой, и заросли быстро занялись огнем.
