Он бросил ее и заметил глаз осьминога, в глубине драконьего разума, а потом и его скрытые глаза – по всей драконьей коже.
«Я хочу все видеть, – подумал он, завороженный, – твоими глазами».
«Тогда смотри», – ответил дракон.
Он не помнил, чтобы пошевелился; он просто оказался у камо на спине, наблюдая за тем, как наступающая армия двинулась к выходу из ущелья.
Он слышал пение Гауды.
Поначалу это был просто ее голос, и он слушал его, сидя у дракона между крыльями.
А потом он проник внутрь его, песнь окатила его, захлестнула, стала его дыханием, его кожей, биением его сердца. «Будьте дики, – говорило оно. – Будьте бесстрашны. Будьте огнем и ночью, дайте петь своей крови, дайте мне ее услышать. Дайте своим сердцам петь, как я пою вам. Дайте своим сердцам стать огнем, пусть он поет, пусть несется смерти в лицо».
Дракон заревел. И Уилл вместе с ним, верхом на огне, крича во все горло, до беспамятства, с внезапным изумлением: «Но я лишь человек!»
Он снова ощутил свое тело, снова посмотрел своими глазами на битву внизу, освещенную драконами и мощными огнями и факелами – на воинов, разрубающих сумерки и пламя, на мечи, рассекающие воздух жидким серебристым светом и пускающие кровь.
«У меня нет огня», – подумал он.
Но он почувствовал странное тепло в области колена, будто что-то внутри него загорелось. Камо-дракон, весь будто состоящий из тени и пламени, выпустил залп в толпу сражающихся; те с криками расступились, и Уилл увидел растрепанные волосы, бороды и меха с одной стороны и шлемы с броней – с другой. Голос Гауды снова ворвался в его сознание: «Познайте разницу. Запомните ее. Защитите армию, с которой мы пришли. Вы узнаете их, мои чудесные, мои великолепные звери. Увидьте их моими глазами».
«Я чудесный, – подумал Уилл с восторгом. – Я великолепный».
Его сердце бурлило, кипело огнем – так разжигал его этот яростный и прекрасный голос. Но он никак не мог сделать огонь настоящим, заставить его обрушиться на врага.
«Я не знаю, как убивать».
Внизу, в отблесках огня, он увидел, как мужчина с копьем подкрался к другому, сидевшему на лошади, чья броня, из бронзы и серебра, как и драгоценный камень в шлеме, указывала на высокое звание. Он сражался с воинами по обе стороны от своей лошади, методично и искусно, увернулся от одного, боролся с другим, расчищая себе дорогу к воину на лошади.
«Защищай», – настаивала Гауда.
«У меня нет оружия», – подумал Уилл с досадой, желая подчиниться ей, желая защищать. Он попытался привлечь внимание камо к всаднику, но тот слышал только голос Гауды.
А потом он вспомнил о древнейшем на свете оружии.
Он понял, что за тепло обдавало его колено, и вытащил его источник из внутреннего мехового кармана. Тот сиял в драконьем пламени собственным темным огнем, который исходил изнутри. Воин внизу занес копье и приготовился метнуть его во всадника – Уилл метнул драконий помет ему на голову.
Уилл увидел, на краткий миг, как воин споткнулся, копье выскользнуло у него из руки, он схватился за голову, а потом гневно, растерянно посмотрел вверх, выискивая в темноте и снегу летящих солдат и незримых драконов.
А потом Уилл исчез. И исчезла сама ночь. Шум, крики и неистовые вопли, тепло драконьего пламени – все прекратилось. Прекратился холод. Прекратилось дыхание Уилла.
Он снова сидел за своей партой. Кроме него в классе находился только профессор Сили – тот сидел за своим столом и подбрасывал в ладони окаменевший драконий помет, очевидно, дожидаясь, пока Уилл вернется в будущее.
– Очень хорошо, мистер Флетчер.
Уилл посмотрел вниз: его мантия исчезла вместе со всем остальным. Он безмолвно уставился на профессора, моргая и пытаясь понять, что же он сделал.
– Правда? – спросил он наконец и слегка пошевелился: его кости еще функционировали, пусть о мозге нельзя было сказать того же. – Что я сделал? Я ничего особо там не делал.
– Вы принесли из прошлого кое-что очень-очень ценное.
– Я не знаю, что. Последнее, что я видел, это как я бросил этот камень на голову какому-то незнакомцу.
– Вы принесли вопрос.
Уилл молча смотрел на профессора.
– Вы имеете в виду, э-э, зачем вы изначально меня туда отправили? Я понятия не имел, зачем. Я не столько чувствую, что провалил тест, сколько мне кажется, что он еще даже не начинался.
Лицо старого профессора расплылось в улыбке, и это его удивило.
– Да! Да! Именно, мистер Флетчер. Вы принесли магию прошлого в настоящее. Что будете делать с ней теперь?
– Так это тоже часть задания? – Уилл спросил недоуменно.
– Нет. – Профессор вдруг бросил окаменелость Уиллу, и тот дико замахал руками, но сумел ее поймать. – Это жизнь.
Уилл вновь вспомнил камо-дракона у себя в голове, а потом ту силу, которая направляла драконов. Он расширил глаза и выдохнул:
– Вот дерьмо.
– Воистину, мистер Флетчер. Сидни Кальвер будет вас искать. Двадцать два столетия назад вы заглянули в будущее. И оно было очаровательным, к слову.
– Что мне делать?
Профессор задумчиво почесал подбородок.
– Что ж, вы летали на камо-драконе. Наверняка вы чему-то научились.
Уилл уставился на него.
– Вы правда послали меня туда? – спросил он возбужденно. – Как вы… как могли… или вы просто воссоздали мир, который хотели мне показать? У меня в голове?
– И чтобы в нем была мисс Кальвер?
– Но как… весь тот снег, горы…
– Камни обладают очень длинной памятью, мистер Флетчер… Вы просто увидели то, что было у них под поверхностью. Вы обладаете весьма необычными талантами. И очень хорошо их маскируете. Даже сами едва их осознаете.
– Что мне делать? – спросил Уилл растерянно.
– Заканчивайте тесты, получайте степень. А потом – кто знает? Может, пойдете работать в Военное министерство. Станете диверсантом во имя мира.
– Но… – Он остановился. От всех этих возможностей у него вскружилась голова. – Она бы узнала, – сказал он вдруг. – Она узнала бы маскировку. И я не такой уж герой.
– Вы летали на драконе, мистер Флетчер.
– И она тоже.
– Но вы смотрели их глазами. Чувствовали их сердцем.
– Как вы… – Он снова остановился, вперив взгляд в пожилого профессора, внезапно задумавшись о его долгой жизни, о его древних глазах, которые столько повидали на своем веку – и в том числе драконьим зрением. – Я еще столько не знаю…
Старый волшебник вновь улыбнулся, необычайно довольный чем-то, чего Уилл не мог видеть.
– Идеальная работа для вас, мистер Флетчер. Идеальное начало.
