(Глубокий вздох.)
Я же хочу сделать так, чтобы мы больше не зависели от дешевой драконьей энергии. Мы радовались, когда Варшавский договор
[14] пал из-за того, что их драконы решили массово улететь, но откуда мы можем знать, что драконы не сделают однажды того же и здесь, в Содружестве Массачусетса и Мэна? Мы очень рискуем, когда забываем историю.
Но из-за моих тревог люди называют меня чудачкой, дурой.
ЗОИ
[Она засияла изнутри – но не совсем радостью, скорее осторожно готовясь к ней. Она все еще стесняется и говорит запинаясь, но рассказывает гораздо больше прежнего.]
Рисунки? (Нервно смеется.) Нет, вряд ли. Это просто детские каляки-маляки. Понятия не имею, где они, я их не сохранила.
Я хочу рассказать про настоящих драконов.
Кто-то жалуется на шум и запах, на то, что они всюду гадят. Кто-то орет, что драконы устраивают беспорядки на улицах. В первую неделю было примерно двадцать происшествий на семнадцатом шоссе, рядом с государственным парком, и тогда пришлось перекрыть все движение. Потом пришлось эвакуировать и закрыть Астровскую начальную школу, потому что драконы стали гнездиться на ее территории и родители из-за этого нервничали. Даже сегодня, пока ехала сюда, я видела кого-то вроде юристов на парковке в центре. Они, как мухи, кружили вокруг кучки драконьего навоза. Не знаю, с кем они собираются судиться. Драконам юристы не страшны.
Я слышу нытье. «Маннапорт вам не Бостон! У нас нет инфраструктуры, чтоб с ними справиться!» Думаю, они имеют в виду всякие стены и заборы. Хотят, чтобы законодательное собрание объявило в штате чрезвычайное положение и, может быть, призвало минитменов
[15] и те прогнали драконов.
Я читала историю драконьих наплывов… Вот короткая справка из «Мемекспедии»: «Большинство современных драконьих городов по крайней мере наполовину плановые: Бостон сосредоточен на библиотеках и университетах, привлекающих драконов наукой; Калифорнийская Республика ведет двойственную стратегию изобретательства и искусства, а Кремниевая долина и Голливуд стали крупнейшими драконьими центрами во всей Северной Америке. Нью-Йорк придерживается наиболее старомодной техники – накопления золота и драгоценностей на Уолл-стрит, чтобы драконы Старого Света покидали свои убежища на Багамах и Британских Виргинских островах, селились на Манхэттене, устраиваясь вокруг хранилищ и проводя там недели напролет, прежде чем переместиться на крупные станции на Лонг-Айленде». Ой, к последней фразе тут стоит знак вопроса и подписано: «требуется источник».
Но больше всего меня впечатлил пример из Тайтусвилла, что в Аппалачии. В 1859 году в небольшом поселении стихийно собрались драконы. Все ринулись туда, стремясь извлечь из этого выгоду, и одному счастливчику по имени Эдвин Дрейк удалось построить первый драконий кран. Для этого он запряг пятидесятифутовую особь с обсидиановой чешуей, запитав таким образом подвесную дорогу между озером Эри и Балтимором. На какое-то время этот драконий бум сделал Тайтусвилл богатейшим городом в мире. Людей привлекали драконьи деньги, благодаря чему строились новые пруды-охладители, новые драконьи краны, новые электростанции – до того дня, как драконы вдруг взяли и улетели.
Эдвин Дрейк – мой прапрапрадедушка по материнской линии. А моя мама…
Но об этом я не готова рассказывать.
С детства мне говорили, что я стара душой. Люблю читать и быть наедине с собой. От крикливых толп мне становится не по себе, но я все равно взяла за правило ходить на городские собрания. Чтобы понимать, что собираются делать взрослые.
Они спорят об отчуждении собственности и дотациях от властей Содружества, ценах на недвижимость и налоговых льготах, изоляционных стенах и зонах безопасности. Они хотят, чтобы городской управляющий заключал сделки с большими корпорациями, чтобы обеспечить рабочие места, и чтобы каждый житель получал свою долю прибыли от драконов.
Но кажется, никто не думает о том, почему драконы прилетели сюда и как сделать так, чтобы Маннапорт не стал очередным Тайтусвиллом.
В Маннапорте нет ни чудес природы, ни крупных университетов, ни денег, ни искусства. Мы не отличаемся от множества других городков в Содружестве – аккуратных и мирных, если смотреть со стороны, но полных боли и отчаяния внутри. Моя школа кажется большой и пустой из-за того, что люди уезжают, если есть возможность, и не возвращаются. Хорошую работу трудно найти. Если хочешь остаться здесь – можно рассчитывать только на всякие халтурки. Еще одна проблема – наркотики, а по ночам иногда слышны выстрелы. Я раньше думала, это подростки взрывают петарды, но однажды увидела мигалки полицейских машин, которые мчали по семнадцатому шоссе, а потом прочитала, что неподалеку нашли труп.
[Мы на холме, внизу виден парк. Драконы ползают, копошатся, расхаживают там; они такие разноцветные, как полевые цветы в траве. Издали они похожи на бабочек, птиц и на кусочки живых красок, кружащихся в стремлении обрести форму.]
Сюда стоило подняться, да? Я прихожу сюда почти каждый день, только ради вида. Полиция говорит держаться подальше, но я не могу представить, чтобы они кому-нибудь навредили. Они уж точно выглядят более смирными, чем индейки, которыми улицы кишат по осени. Когда я оказываюсь здесь, я забываю про школьные сообщества, всякие сплетни, папино ворчание, про то, что нужно постричь бабушкину лужайку, – мне просто приятно знать, что в этом мире есть прекрасные создания, чьих забот нам никогда не понять и которым никогда не будет дела до того, что заботит нас. Так вселенная кажется немножечко больше, понимаете?
Я спрашиваю себя: зачем драконы сюда прилетели? Зачем?
Но когда смотрю на это, кажется, что ответ не так уж важен.
ИЮНЬ
ИНГРИД
[Дети играют на площадке.
Фокус смещается на ниссу, возвышающуюся на заднем плане. Ветки выглядят несколько странно: кажутся слишком поникшими, слишком отягощенными листвой.]
Настроения в городе определенно изменились. Не так уж много людей говорят о тех деньгах, которые мы заработаем на продаже земли застройщикам, и не так же много боятся перемен. Я бы сказала, мы привыкаем к драконам.
[Бейсбольный мяч попадает в ниссу, и весь пейзаж буквально взрывается. То, что лишь мгновением ранее казалось просто купой листьев, превращается в сверкающие чешуйки, вытягивающиеся конечности, расправляющиеся крылья, распрямляющиеся усы, щелкающие мигательные перепонки. Зеленый цвет маскировки сменяется красным, золотистым, блестит голубым и темно-синим – целое облако драконов, чей хамелеоний сон оказался потревожен, вдруг взмыло в воздух. Смешанная стая североамериканских сохатых, сибирских змиев, мезоамериканских пернатых серпентов, бескрылых восточно-азиатских лунгов, огненнохвостых южноазиатских наг, европейских тонкокрылых и других видов. Все они были не крупнее павлина, а многие и гораздо меньше.
