Потом еще один рыбный магазин, где мужчины в передниках и белых колпаках рубили огромных тунцов на мелкие кусочки и бросали кишки в ведерко, стоявшее на полу. Неподалеку оттуда на тротуаре стояла раковина для стирки, где было шесть дюймов воды и штук пятнадцать лягушек ползали друг по другу. Я ловила таких в Огайо, но потом пришлось их отпускать. Мне хотелось бы освободить и всех этих лягушек, чтобы они не стали чьим-нибудь обедом, но над ними была табличка, где написано: «34 цента/фунт». А у меня в жизни не было таких денег.
Еще одна пекарня, несколько офисов, большое здание с колоннами и каменными ступенями. Мы уже почти вернулись на Бродвей к парковке, когда я вдруг остановилась так резко, что тетя Полли врезалась мне в спину.
– В чем дело? – спросила она.
Я указала на белую полку, сразу за дверью третьего рыбного магазина. Там стоял стеклянный аквариум с полудюжиной ящериц, каждая из которых была вдвое длиннее моей руки. Три из них казались более крупными версиями тех бурых, что водились во дворе у тети Полли. Еще одна была желтой, с большими красными глазами и плоскими лапками с толстыми пальцами. Но в углу сидела серебристо-серая, покрытая грубой, колючей чешуей, похожая на рогатую жабу, только более продолговатую и стройную. У нее был хвост с зазубринами, который обвивал все ее тело.
Она выглядела в точности как я представляла себе маленьких драконов в Земноморье, которые жили у сестры друга Геда. Они вырастали только до таких размеров.
– Харрекки, – сказала я, касаясь пальцем прохладной поверхности стекла.
На листочке, приклеенном над аквариумом, стояла цена: «48 центов/фунт».
Я нащупала монеты у себя в кармане. После того, как купила спички, у меня осталось сорок восемь центов. Если ящерица весила меньше фунта, я могла спасти одну из них.
– Я хочу такую, – сказала я тете Полли. – Я хочу дракона вместо сувенира.
– Ну, смотри. Я не уверена, что твоей маме… – начала тетя Полли.
Френни выставила руку.
– Я думаю, это прекрасно. У каждой девочки должен быть свой дракон.
На минуту повисло молчание. Потом тетя Полли медленно проговорила:
– Хм-м. У Найджела есть корм для игуан. Может, у него найдется и еще одна клетка. Надо покопаться в подвале.
Понадобилось несколько минут, чтобы объяснить продавцу, чего мы хотели, и еще больше, чтобы убедить его, что нам не нужно свежевать ящерицу, резать и упаковывать в бумагу.
– Я предпочитаю готовить сама, – сказала Френни.
Мужчина покачал головой – в третий или четвертый раз. Потом она строго сказала что-то по-китайски и пригрозила ему пальцем. Спустя мгновение он кивнул, даже почти отвесил поклон, после чего ушел в заднюю комнату.
– Я и не знала, что ты говоришь по-китайски, – сказала тетя Полли.
– Сорок лет в бизнесе, хочешь не хочешь подхватишь слово-два. И еще пару тонкостей, – объяснила Френни. – Я сказала ему: «Вы уважаете бабушкину кухню».
Мужчина вернулся с маленькой картонной коробкой. Потом залез в аквариум сачком, подхватил серебристую ящерицу и сунул ее внутрь.
– Дай посмотрю, – сказала Френни. Она потянулась рукой в коробку, бормоча какие-то странные слова, которые я не поняла.
– Это тоже китайский?
– Нет, дорогуша.
– Истинная речь? Язык драконов?
Она будто удивилась.
– Вроде того. – Она пошептала еще минуту, после чего убрала руку и ловко закрыла коробку сверху. – Вот. Этого должно хватить.
Продавец поставил коробку на весы. Четырнадцать унций, вместе с коробкой.
– Сорок два цента, – сказал он.
Я дала ему четыре десятицентовые монеты и две по центу.
До машины оставался всего квартал. Я несла коробку обеими руками, будто там находились королевские украшения. У входа на парковку мы все остановились.
– Я так рада, что ты позвонила, – сказала Френни тете Полли, обнимая ее. – Давненько я не водила настоящих экскурсий. Но теперь поеду домой и дам чуть отдохнуть своим старым костям.
– Ты собираешься?.. – Тетя Полли сделала непонятное для меня движение пальцами.
Френни, похоже, хорошо знала, что это значит.
– Нет, я устала. Я просто поймаю такси. – Она повернулась ко мне и положила руку мне на плечо. – Было приятно с тобой познакомиться, Эллен. Хорошо провела время?
– Это был… был лучший день за всю мою жизнь, – сказала я.
– Превосходно! – Она улыбнулась так широко, что все ее лицо оказалось в складках. – Значит, еще вернешься с визитом?
– Обязательно. Когда вырасту, я буду тут жить.
– Надеюсь, что так и случится. – Она напоследок легонько сжала мне плечо и, отступив на тротуар, подняла руку, чтобы остановить проезжающее такси.
Близился вечер. Солнце висело над водой, и его свет разливался, будто магия. Я сидела на широком переднем сиденье «Шеви», рядом с любимой тетей, которая напевала себе под нос. Я ровно держала коробку на коленях, прижимая ее к себе правой рукой, когда машину потряхивало на неровной брусчатке. На подъезде к мосту Золотые Ворота я приоткрыла коробку другой рукой, ровно настолько, чтобы просунуть палец и нежно погладить чешуйчатую спину.
– Пока я не узнала твое настоящее имя, как бы мне тебя называть? – прошептала я. – Пуфф, как в песне? Ханг А? Дим-Сам? Серебрик? Ветрянка?
Как только я произнесла последнее имя, я услышала изнутри звук, похожий на отрыжку.
Я рассмеялась.
– Хорошо. Значит, Ветрянка. Ветрянка – волшебный дракон.
Еще одна отрыжка.
Пейзаж за окном был прекрасен – океанские волны разбивались об отвесный скалистый берег, завитки тумана скользили по зеленому склону холма, будто кто-то медленно сливал взбитые сливки, – и это зрелище на минуту захватило все мое внимание. А потом я почувствовала, что у меня зачесалось в одной точке на правой ладони. Нет, даже не зачесалось – стало жечь!
Я вытащила руку из коробки и посмотрела. На дне коробки виднелся обугленный черный круг размером с кончик папиной сигары, его края скручивались, окаймленные тонкой оранжевой кромкой. Когда я поспешила убрать руку подальше, кромка засияла и дыра стала чуть больше.
– Чувствуешь, будто горит что-то? – спросила тетя Полли.
– Может… быть, – ответила я, лихорадочно соображая. – А вы проверили тормоза? Папа говорит, это первое дело, когда в машине появляется запах. А здесь еще такая крутая дорога. – Я так тараторила, что почти не заметила, как открыла треугольное окошко сбоку.
– Надо мне будет спросить у твоего дяди вечером. Ты очень смышленая девочка.
– Я быстро учусь.
Я развернула коробку, чтобы дыра оказалась возле окна, и, погладив своего дракона еще разок, ухмыльнулась, когда над заливом Сан-Франциско поплыла крошечная струйка желтого дыма.
