– Знаешь, Карл, для вампира ты довольно порядочный.
Он ответил на это идеальной кошачьей улыбкой и отвесил поклон.
– Услышь тебя моя прабабушка, она бы пустила слезу.
– Я не хотела тебя…
– Нет-нет, это старая семейная поговорка. Моя прабабка – злостная карга, и мы, все цивилизованные де Розия, обожаем ее разочаровывать. А теперь иди, душенька. Тебе нужно немного отдохнуть, если хочешь в понедельник оказаться на занятиях. – И он мягко, но уверенно повел ее к выходу из лавки, избегая лучей, пробивавшихся сквозь щели вокруг двери. – Кафе на углу держит мой друг. Он даст тебе за эту монету двойную порцию, если хорошо его попросить.
Мили удостоверилась, что он не попадет под солнечный свет, прежде чем открыть дверь.
– Спасибо тебе, Карл. За все.
– Тебе спасибо, дорогая моя. Ах да, по поводу той первокурсницы. Мне ее ожидать… когда?
– Я попрошу ее зайти завтра.
На улице почти никого не оказалось, хотя едва ли это могло продолжаться долго. Скоро целые толпы вывалятся, чтобы поужинать, продавая свою кровь и прочие ценные активы вплоть до жизненно необходимых за жетоны, учебники и практические советы о том, как сдать первый экзамен по алхимии профессору Бойне. И те, кто ужинал, и те, кем ужинали, ждали, пока солнце скроется за высокими кирпичными фасадами Пон-Роу, но до тех пор улица была целиком в распоряжении Мили. Почти целиком. С угла крыши ей подмигнула гаргулья. Дракон рядом с ней сидел неподвижно и настороженно, его глаза по-прежнему светились красным в режиме ожидания.
Она просвистела разблокирующую комбинацию, и с последней нотой дракон ожил. В его глазах вспыхнул золотистый огонь и заструился под альхромированной чешуей вдоль гладких линий серебристого корпуса. Он моргнул разок, встряхнулся и свалился со своего насеста, не оставив на каменном фасаде ни царапинки. Улица была узкой, поэтому он сложил крылья и упал на мостовую по-ястребиному. Мили почти услышала, как у ее страховщика перехватило дыхание в его офисе на другом конце города. Дракон расправил крылья прямо у нее над головой, заслонив несколько квадратных метров улицы от сумерек и раскачав три золотистых шара над дверью Карла внезапным воздушным потоком. Затем, когда до земли оставалось несколько метров, он изящно, с тем, что Мили могла расценить лишь как механическую версию чувства собственного достоинства, спланировал, пока его стальные когти не коснулись бордюра. Когда же он сложил крылья и прижал их к корпусу, в стыках зашипел пар и распространился острый, бодрящий запах драконьего масла. Дракон склонил голову и посмотрел на нее с блеском в глазах.
«Молодец, дружок», – подумала Мили и улыбнулась.
Он не был живым. И никогда не мог им быть. Она не хуже, чем кто-либо, знала границы магтеха, и все же какой-то крошечный проблеск надежды, сомнения, не давал ей покоя. Папа всегда говорил, что их дракон был чем-то бо́льшим, чем просто совокупность частей. Ее улыбка омрачилась, когда она постучала по восходящей глади крыла. Жаль только, части эти были такие дорогие.
– А ты хорошо над ним потрудилась.
Мили подскочила на месте. Вместо того чтобы вернуться в тусклый уют своей лавки, Карл стоял в проеме, аккуратно выставив между собой и последними лучами солнца непроницаемый зонт. Он разглядывал ее дракона, и в его в глазах виднелся голод, не имевший ничего общего с жаждой крови.
– Он не продается, Карл.
– Я этого не спрашивал.
– Но думал.
– И кто это у нас здесь читает мысли?
– Мой ответ: нет, – отрезала она и залезла в кабину за драконьей головой. Металл нагрелся при прикосновении, когда она прописала на приборной панели комбинацию зажигания.
– Но, дорогая моя, если бы ты только знала, что коллекционеры готовы предложить за такую классику…
– Все равно будет недостаточно.
Он поднял бровь и пробормотал что-то за пределами ее слышимости.
– Ты чего это там?
– Ты явно еще не получала счетов за обучение, – ответил он.
У нее похолодели щеки и задрожали руки – но не от того, что резко упало кровяное давление.
– Мне все равно, кто что предложит. Он останется со мной.
Карл склонил голову набок, обнажив шею в знак смирения.
– О, прекрасно. Как скажешь. Желаю тебе удачи в обучении.
Она коснулась панели. Урчание в драконьем двигателе усилилось. Хотя ей не хватало многослойного зрения, как у существ вроде Карла, и она могла лишь мысленно представлять поток магии, проходящий по созданию, на котором сидела, это не мешало ей пытаться его увидеть. Внутренние магические каналы, наверное, пульсировали золотисто-красным с белыми искрами, точно как драконьи глаза. Магия расходилась из сердца двигателя огненными нитями, которые соединяли стальные сухожилия с костяными шестернями, а костяные шестерни – с альхромированными поршнями, наполняя дракона, как душа наполняет тело.
Дракон при ее прикосновении снова повернул голову. Ему, в точности как самой Мили, не терпелось вернуться домой. Она начертила на чар-панели знак студенческого квартала. Знак вспыхнул белым и померк. Дракон поднял крылья.
– Спасибо, Карл, – сказала она поверх шума двигателя. – Еще увидимся.
Первокурсницы не оказалось дома, и Мили оставила записку в конверте. Железный талер придал дешевой бумаге достаточно веса, чтобы его можно было просунуть под дверь девичьей квартиры. На миг ей стало жаль расставаться со столь щедрым подарком, но та, что впервые собиралась пойти к Карлу, нуждалась в нем больше, чем Мили. Даже окажись она искусной переговорщицей, эта модель обойдется ей недешево. К тому же у Мили имелись другие планы.
Когда толпа начала выбираться ужинать в пурпурном вечернем свете, она дала дракону знак лететь домой. Прохладный воздух с легким налетом зимней свежести спутал ее волосы, и даже очки на голове не сумели ему в этом помешать. Ветер уносил звуки просыпающегося города – смех, крики, ругань, лязг механизмов и случайный крик кого-то, кто не уточнил условия до ужина. Облегающий кожаный шлем, который ее мать прислала несколько дней рождения назад, также решил бы проблему, но для этого его нужно было еще найти, а Мили и так потратила немало времени на то, чтобы удостовериться, что никогда больше его не увидит.
Она переместила свой вес, и дракон накренился в сторону района Конца света. Тесное скопление домиков и лавок на окраине города цеплялось за сверкающие берега реки Ру со всем упорством людей, которые отказывались мириться с тем, что их любимый район более не служил образцом благоприличия – как, скорее всего, и никогда прежде. Тем не менее он был по-своему красив. Когда дракон низко пролетел над водой, у Мили перехватило дыхание. Время для этого они выбрали идеальное. Отраженное сияние солнца несколько минут подсвечивало берега Ру костром пылающего великолепия, прежде чем померкнуть.
Мили мягко посадила дракона на видавшую виды площадку над гаражом. Вывеска, провозглашающая принадлежность древней лавки «ДЖЕЙМСУ И ДОЧЕРИ, МАГТЕХНИКАМ», устало скрипнула под дуновением драконьих крыльев, и Мили сделала себе мысленную пометку смазать ее маслом. Так она иногда развлекалась: запоминала все мелочи, которые требовалось починить, кропотливо их упорядочивала в голове, а потом старательно игнорировала. Перед ней всегда было что-нибудь более важное, что нуждалось в заботе, но ей нравилось поддерживать иллюзию, что когда-нибудь она доберется до всего прочего.
