Она ехала на восток вдоль реки Атабаски в сторону ворот Джаспер-парка. Закат окрашивал горы в мягкий оранжевый свет, и деревья отбрасывали на шоссе длинные остроконечные тени. Спидометр «Ля Витесса» на два пальца не доходил до предельной скорости. Колеса гудели по мягко изгибающейся дороге. Беа думала о ребрышках барбекю к воскресному ужину, когда заметила дракона, взгромоздившегося на массивном утесе горы Рош Миетт.
Оттуда, высоко над шоссе, дракон сверкнул красной чешуей. Затем расправил крылья, взмахнул и указал своей узкой головой точно на дорогу. Затем сорвался со скалы, опустился ниже и исчез за деревьями.
Когда «Ля Витесс» обогнул изгиб шоссе, красный дракон сидел с распростертыми крыльями на вершине взорванного динамитом утеса, где горы встречались с дорогой. В челюстях он сжимал толсторогого барана.
– Смотрите, – пискнула Беа, но дети слишком шумели и не слышали ее. Она нажала на газ и проследила за тем, как дракон удалялся в зеркале заднего вида. Если бы она проехала всю дорогу домой на запредельной скорости, никто бы и не заметил.
Двадцать детей, плюс Рози двадцать первая. Младшему нет и шести, старшей – Рози – почти шестнадцать. И больше половины уже в слезах.
– Проверка тормозов выполнена! – Голос Беа от волнения стал резким и громким. Она ссутулилась на своем сиденье и покрутилась из стороны в сторону, осматривая небо в зеркала заднего вида. – Тормоза в порядке! «Ля Витесс» – классный автобус.
Она похлопала его по приборной панели, будто это была лошадь.
– Мам. Они слышали, как он в нас врезался, – прорычала Рози. – Скажи им, блин.
– Там лось выбежал, – сказала Беа. – Немножко нас тряхнул, но мы в порядке.
Дети заревели еще громче. Тони Лалонд натянул шапку на глаза и завыл.
– Лось тоже цел, – добавила Беа. – Все в порядке.
Но это было не так. Дракон остался невредим. Он летел на расстоянии нескольких метров позади, тяжело хлопая крыльями и разинув пасть. Каждый раз, когда он опускал крылья, дорогу лизало голубое пламя. Он же мог так расплавить покрышки? Наверняка. Но проверять это не стоило.
Рози стояла в проходе, качаясь от тряски автобуса. Когда дракон сорвет с петель дверцу аварийного выхода и рванет между рядами, Рози станет его первой жертвой. Он оторвет ее дочери голову и убьет детей одного за другим, пока Беа будет сидеть за рулем. Ей нужно было что-то придумать.
– Рози, милая, – произнесла она самым сладким голосом, на который была способна. – Сядь и поведи автобус.
Когда Беа сообщила о красном драконе в участке Хинтонской конной полиции, из-за стойки ей только улыбнулись.
– В горах воображение еще не так может разыграться, – сказал полицейский. – На днях к нам заявлялся шахтер, который рассказывал, что у него в шахте ошивается гигантская черная кошка.
– Хорошо, но вы давно бывали в Джаспере? – спросила Беа. – Знаете толсторогов на трассе? Тех, которые пасутся под Рош Миетт? Их больше нет. Ни одного.
Полицейский ухмыльнулся.
– А прошлым летом кучка туристов рассказали, что видели бигфута на озере Джарвис.
Беа сдалась. Полицейский был из Торонто. Что он мог знать? Ничего.
Ни Беа, ни ее родные не были ни шахтерами, ни тем более туристами. Горы не были для нее чем-то неизведанным. Она родилась в глуши, как ее родители, и их родители, и многие поколения до них. Ее предки жили в Джаспере прежде, чем тот превратили в парк, а их оттуда вышвырнули и переселили в Кадомин. Эти Скалистые горы были ее настоящим домом, поэтому если Беа говорила, что видела дракона, значит так оно и было. Что бы там ни говорил какой-то полицейский.
– Ты хочешь, чтобы я повела «Ля Витесс»? – спросила Рози. – Ты что, блин, смеешься?
Из задней части автобуса донесся пронзительный скрежет, будто металлом по металлу, и если до этого Беа сомневалась, то теперь точно нет.
– Я не шучу. Сядь за руль, пожалуйста.
Они неловко поменялись местами. Широкие бедра Беа не оставляли много места, но Рози сумела проскользнуть перед ней. Важнее всего – не считая того, что нужно было не сойти с трассы, – было держать ногу на педали газа. Беа ухватилась за поручень и вытянула ногу, будто пловчиха, пробующая воду.
– Давай, давай, я держу. – Рози сильно уперлась матери плечом в бедро.
– Ладно, милая. Не сбавляй меньше пятидесяти, даже на поворотах. На прямой – дави в пол. А если увидишь, что кто-то едет на нас, жми на сигнал и не отпускай. – Беа схватила огнетушитель из-под ступенек, а когда встала с ним в руках, Джоан Кардиналь уставилась на нее из-под блестящей черной челки.
– Я про вас расскажу, – сказала Джоан со всей суровостью, какой только могла достичь тринадцатилетняя девочка.
– Хорошо, милая. Расскажи. – Беа покачала огнетушитель, будто младенца. – Давайте поиграем в еще одну игру. Правила такие. Все остаются на местах. Не вставайте. Крепко держитесь за соседа, не шумите и делайте все, что я скажу. Если будете слушаться, то остановимся в «Дайари Куин» в последний день перед пасхальными каникулами. Я угощаю.
У всех ребят отвисла челюсть. Мороженое было у водителя автобуса секретным оружием.
– Пломбиром или рожками? – спросила Сильвана Лашанс, десятилетняя мастер переговоров.
– Смотря как будете себя вести. – Беа одарила их широкой материнской улыбкой. – А теперь снимайте комбинезоны.
Рози получила права только недавно, хотя водить научилась еще когда ей было десять. В их краях все рано садились за руль. Она училась на ржавом «Шеви Блейзере» Беа, четырехскоростном, с заедающим сцеплением, и уже много лет уверенно на нем ездила. Возможно, «Блейзер» и не шел ни в какое сравнение с «Ля Витессом», но выбора у Беа не было. Сидя на месте водителя, она ничего не могла поделать с драконом.
Беа села в проходе и запихнула собственную парку в розовый комбинезончик Мишель Арсено, затем обвязала рукава и ноги шапками и шарфами, которые попались ей под руку.
– У кого сегодня обед с мясом? Ни у кого? – Дети поежились на своих сиденьях. – Если есть, давайте сюда.
Блэр Тоше бросил ей свой пакет. Беа рывком открыла его и разорвала ногтями обертку. Арахисовое масло, отлично. Его ведь все животные любят, да? Она размазала внутренности сэндвича по всему комбинезону.
– А колбасы ни у кого нет? Сосисок? Фарша? – Она старалась говорить спокойно, но получалось слишком громко и резко.
– Отдавайте свои обеды, – рявкнули с водительского сиденья, где над рулем склонилась Рози. – Делайте, что говорю, не то уведу вас в канаву.
Пакеты с едой обрушились Беа на голову. Пышный домашний хлеб со свиными колбасками, горчицей и сиропом – это, наверное, от внуков Манон Лярош. Темный хлеб с колбасой и сыром – этот мог быть чьим угодно. Печенья, яблоки, сельдерей с сырным соусом – все ушло в комбинезон. Мясом она обтерла его снаружи, не забыв намазать жиром и вязаные манжеты, и пушистый капюшон.
