Оранжевое пламя. Кипящий дым. А потом из пожара поднялся дракон. Его крылья раздували пламя длинными, ленивыми взмахами.
– Вперед, Рози! – взвыла Беа. Может быть, они еще успеют скрыться за следующим поворотом, прежде чем он их заметит. – Быстрее!
Или может быть, дракон нападет на другую машину, взорвет еще какую-нибудь заправку. Хотела ли она этого? Нет, это было ужасно, но она не хотела и чтобы дракон снова напал на их след.
А потом «Ля Витесс» засигналил. Издал один долгий, настойчивый, нескончаемый гудок.
– Нет, Роуз! – вскричала Беа.
Дракон подобрал крылья, изящно, будто ласточка, развернулся, от его чешуи исходили черные струйки дыма. Глаза сверкали – две холодные точки, квадратные и ровные.
Беа жила в глуши. Она повидала немало пум, и знала: когда глаза хищника фокусируются на тебе, строгие и немигающие, то ты для него – мясо, просто мясо и ничего больше. Умрешь ты или будешь жить – это уже не в твоей власти. Твоя судьба – в его когтях и зубах.
– Зачем, милая? – простонала Беа. Но ответа не получила, Рози никогда ей не отвечала. Только делала что захочет.
С тех пор, как у Беа родилась дочь, ее единственной целью было не выпускать ее из дома как можно дольше. Такому волевому ребенку, как Рози, приходилось уступать, всегда. А также хорошо кормить. Вкусной едой, и обильно. Хотя ребенком она была совсем крошечной, аппетитом Рози отличалась завидным. Она выросла большой и высокой – около шести футов и продолжала расти, – широкоплечей, с крупными руками и ногами.
Еда представляла собой стратегическую важность. Беа по собственному опыту знала, что помимо пикников по выходным да пиццы или картошки фри с друзьями, подростку в Хинтоне развеять скуку было особо нечем. Беа сама страдала от этого в свое время.
В шестнадцать лет, вместе того чтобы сесть в школьный автобус и поехать домой, она отправлялась в пиццерию. Потом ждала у продуктового магазина, стараясь встретить кого-нибудь из соседей, чтобы вернуться с ними домой. Но это выходило не всегда, поэтому она стала просто ездить на попутках. Первые два раза все прошло нормально. Но в третий ее подобрал учитель обществознания. Он полчаса читал ей лекцию о том, как опасно ездить на попутках, а потом умолк и сунул руку ей в джинсы. Тогда она и забеременела.
Беа не хотела, чтобы с ее девочкой произошло то же самое. Поэтому если пути́н
[39] в ресторане фастфуда был хорош, у Беа он был лучше – картошка более хрустящая, сыр вкуснее, а в бурой подливке плавали кусочки соленого гамбургера. И это было только начало. Жаркое из лосятины с ореховой корочкой, которое готовила Беа, было само совершенство, а поджаренная на открытом огне лепешка с домашним джемом превосходила любые пирожные. Поэтому когда Рози достигла того опасного возраста, она никогда даже не думала задержаться где-нибудь после школы. Зачем ей было тусоваться с детьми, которых она ненавидела, и есть низкопробные закуски, если ее собственная мама готовила так вкусно?
Рози пугала учителей, но Беа это не заботило. Если ее дочь на всех уроках сидела на задней парте и прилагала минимум усилий, чтобы продвинуться в учебе, то Беа это вполне устраивало. И если она шагала по школьным коридорам, выставив локти и свирепо зыркая на других детей из-под неровной челки, крашенной в черный цвет, и весь год носила одни и те же футболки с изображениями группы Slayer, то это устраивало Беа и подавно. Никто в жизни не попытался бы воспользовался ее Рози. А если бы и попытался, то пожалел бы об этом.
«Ля Витесс» мчался на восток, спидометр зашкаливал, дракон продолжал их преследовать, и впереди простиралось лишь открытое шоссе. Вскоре они начнут подъем на Обэд-Маунтин. Двигателю на такой скорости было не справиться. Беа нужно было что-то предпринять, но ее охватил такой страх, что думать не получалось. Она боялась того, что сможет сделать дракон, когда автобус станет взбираться на этот длинный крутой склон. А еще, впервые в жизни, она боялась собственной дочери.
Рози сидела на месте Беа, чуть подавшись вперед, с ее губ не сходила ухмылка. По подбородку были размазаны остатки темно-синей помады. Возможно, самой большой опасностью, что им грозила, был не дракон. Возможно, это была Рози. И возможно, так было всегда.
Дети знали, что Рози была опасна. Всегда знали. Беа имела привычку не замечать, что дети проходили мимо места Рози с таким видом, будто оно было объято огнем. Не обращала она внимания и когда Рози орала на опоздавшего ребенка или когда она доставала сладости из их рюкзаков. Беа воспринимала это как шутку.
Беа села на колени рядом с водительским сиденьем и нежно положила руку на широкое запястье дочери.
– Милая, что бы я ни сделала, прости меня. Но отплати за это мне, а не детям.
Рози наморщила лоб. На переносице появилась складка, будто она унюхала что-то протухшее.
– Не пори чушь, мам, – огрызнулась она.
Беа протянула руку к ее предплечью и попыталась еще раз.
– Ты ведь уже давно сердишься, да? И теперь все в твоей власти. Все зависит от тебя. Ты сама решаешь. Поэтому, прошу, принимай верные решение, милая. Разверни нас назад.
– Блин, мам, что ты там себе навыдумывала? – возмутилась Рози. Она сделала глубокий вдох и закричала: – Держитесь!
Рози нажала на сцепление и тормоз и выкрутила руль. Беа по инерции свалилась вниз по ступенькам и хорошенько приложилась головой к двери. Ко времени, когда она оправилась от удара и поднялась на ноги, «Ля Витесс» стоял на холостом ходу посреди Педли-роуд, на гравийной тупиковой дороге, вдоль которой не было ничего, кроме пары дряхлых домиков.
– Умница дочка, спасибо. Теперь я поведу. – Беа положила руку на широкое плечо дочери. Оно было твердым как камень. Правая рука Рози сжимала руль, а левую она высунула в окно и поворачивала снаружи зеркало, осматривая небо позади.
– Нет, – ответила Рози вполголоса. – Хватит уже меня трогать.
Рози переключила автобус на первую передачу, потом на вторую. Они свернули на дорогу. Поверх мягкого шороха колес по гравию и низкого гула двигателя послышалось хлопанье широких крыльев – оно раздавалось все громче и громче. Дети у Беа за спиной стали реветь. Возможно, и сама Беа тоже. Она понимала, что ей нужно было применять силу – но как? Беа никогда никого не била. Уж своего ребенка так точно. Никогда. Откуда она знала, что это неправильно?
– Прости, – прошептала Беа. – Я не знала, что делаю. Я была слишком молода.
Когда Рози ответила, ее голос звучал ровно и был лишен эмоций.
– Подожди. Я пытаюсь соображать.
– Нужно было мне позволять тебе играть с другими детьми. А я хотела, чтобы ты была все время дома. Хотела, чтобы ты была в безопасности. Я не знала, что из этого выйдет. Что ты станешь такой оторванной. Что это будет тебе вредно.
