Беа прижалась левой щекой к руке Рози, когда «Ля Витесс» покатил в сторону железнодорожного переезда Педли. Светофор горел красным, над ним висел черно-белый знак. Поезд приближался, но Рози была всецело сосредоточена на боковом зеркале. Она сидела, стиснув зубы и сощурив глаза.
Поезд дал стандартный гудок: два коротких, один длинный, один короткий. Беа положила руку на кулак дочери, в котором та сжимала руль.
– Нам придется остановиться перед рельсами, милая.
Рози не ответила. Беа поднялась на ноги. В проходе лежал огнетушитель – рядом с маленькой кроссовкой, соскользнувшей с ножки испуганного ребенка. Ребенка, за которого она отвечала. Ребенка, которого нужно было защитить.
Она взяла тяжелое устройство в руки. Беа себя знала. Склонности к насилию в ее натуре не было. Она никогда ни на кого не поднимала руку, даже когда стоило бы. Даже когда ей делали больно. А сейчас ей нужно было причинить боль собственной дочери. Выбора не было. Поднять повыше огнетушитель и обрушить Рози на голову. Только и всего.
Но она не могла. Она положила огнетушитель и отвернулась.
Передние колеса автобуса перекатились через рельсы. Поезд летел на них – целая груда металла с изогнутым лобовым стеклом спереди. Теперь уже близко – настолько, что Беа различала на нем дворники. Гудок завопил и обрушился на них со всем своим убийственным весом и скоростью. Рози все еще держала руку за окном, поворачивая толстыми пальцами зеркало.
За «Ля Витессом», в грязном заднем окне автобуса виднелась тень, которая уже готовилась обернуть его своими крыльями. А потом ее заслонила стена металла.
Рози никак не могла открыть дверь автобуса. Даже обеими руками и приложив всю силу своих мышц, навалившись всем весом.
– Мам, как ты, блин, это делаешь?
– Там есть секрет. – Беа протянула руку и мягким движением сдвинула ручку пружинного дверного механизма «Ля Витесса». Дверь открылась так же, как и тысячи раз прежде, но никогда еще это не приносило такого облегчения.
Поезд все еще мчался мимо, скрежеща и разбрасывая искры. Когда он проехал, Беа вывела детей из автобуса.
– Ты тоже выходи, – сказала она Рози и сошла вслед за дочерью на твердую землю.
Беа закутала в свитер маленькую Мишель Арсено и усадила ее себе на колено. Она вытерла ребенку нос смятой салфеткой, которую достала из кармана джинсов, после чего взяла на руки и Тони Лалонда.
На переезде вымазанные смолой шпалы с серебристыми рельсами стали красно-бурыми, и от них поднимался дым. Драконья голова лежала рядом с правым задним колесом «Ля Витесса». В молочно-белой склере глаз зияли кровоточащие впадины, с клыкастых челюстей капала голубая жидкость.
Рози перевернула драконью голову, чтобы та легла подбородком вниз.
– Где остальное? – шепнула Мишель Лалонд из-под локтя Беа.
– Здесь, внизу, – сказала Рози и, соскользнув по обледенелому склону, подняла изодранное крыло, вытащила его на дорогу и положила рядом с драконьей головой.
– Это нехорошее мясо, – сказал Блэр Тоше, бывалый одиннадцатилетний охотник. – Пахнет, как испорченный медведь. Его нельзя есть.
– Мне кажется, Рози бы съела, – сказала Джоан Кардиналь.
По телу Беа пробежала дрожь. Она замерзла без свитера, а на предплечье, которым она прижимала к себе маленького Тони Лалонда, стало мокро. Он обхватил ручками шею Беа и уткнулся в нее сопливым личиком.
– Нам кто-нибудь поможет? – спросил он шепотом.
– Скоро, думаю.
Далеко впереди поезд наконец остановился. Машинист уже должен был сообщить о происшествии. Сирен Беа пока не слышала, но к ним наверняка уже выехали.
Рози стащила с рельсов туловище дракона. У того было вспорото брюхо, в нем виднелась груда пестрых внутренностей.
– Дракон, которого ты видела на Рош Миетт, был красный, мам. – Рози сняла окровавленные перчатки и бросила их на землю. – Ты сама говорила.
– Да, – сказал Беа. – А ты мне не верила.
– Значит, этот дракон не единственный. – Рози прикрыла глаза козырьком ладони и оглядела небо.
Беа кивнула.
– Есть еще как минимум один.
Тони захныкал. Беа подтянула его повыше у себя на бедре.
– Мы в порядке. Нам ничего не грозит, – сказала она детям. – Верно, Роуз?
Рози пожала плечами и достала из кармана пачку ментоловых сигарет. Сунула одну в рот и потянулась за зажигалкой. Посмотрела на Беа, украдкой, будто спрашивала у матери разрешения, можно ли закурить перед детьми. Беа чуть не рассмеялась.
Она думала, что героев не бывает, но ошиблась. Жестоко ошиблась.
– Кури, милая, – сказала Беа. – Ты заслужила.
Последний рыцарь ее любви и вражды. Амаль Эль-Мохтар
Люблю ли я тебя сильнее,
когда, явив свой нрав, рычишь,
Как тень скользя меж мной и небом,
Иль, силу умалив свою,
в ладонь мне ткнувшись, говоришь?
Люблю ли я тебя сильнее,
когда ты мчишься под седлом,
Когда скорбишь или ликуешь,
Иль с пылом вражеской армады
ты сельский сокрушаешь дом?
Люблю ли я тебя сильнее, как создающего поток,
Чей в небе дом, чье тело – трепет,
Как дыма клок, как гор толчок,
Ворующего скот и злато,
Чье имя – голод, буря, рок,
Или того, кто охраняет все совершенные творенья?
Люблю ли я тебя в сраженье,
Или когда передо мной,
Столь мягкой, слабой и земной,
склоняешь гребень костяной
Ты, с твоим пламенем и камнем,
Загадочен и долговечен?
Люблю ли я тебя сильнее
при расставании иль встрече,
Туманным утром иль под вечер?
Люблю ли я тебя сильнее за голову иль за крыло,
За зубы, беспощадней стужи,
За то, что ты, врагам назло,
Шелк – изнутри, броня – снаружи.
Люблю ли я тебя сильнее за широту иль глубину,
Иль дело лишь в размерах духа?
Когда ты у меня в плену,
Сел на плечо и шепчешь в ухо,
А в мире сущи лишь твои глаза,
И хвост, и пасть – бездонна, беззаконна,
Как пламя алчна, как провал бездонна.
Огромен, невозможен, безымянен,
Неприкасаем, но всегда желанен,
Усыпанный звездами небосклон,
Обрывок нити… Песни скорбной стон…
Люблю живым и мертвым,
Мой дракон.
Долгая прогулка. Кейт Эллиот
Кейт Эллиот (kateelliott.com) пишет рассказы с девяти лет и убеждена, что писательство так же необходимо ей для жизни, как воздух. Еще ребенком, находясь в глубинке штата Орегон, она выдумывала истории, потому что мечтала сбежать в мир мрачных приключений. Как только она поняла, что ее единственными востребованными умениями были навыки выпечки и печатания, она решила зарабатывать на жизнь писательством. Теперь она публикует фэнтези, научную фантастику, стимпанк и подростковую литературу. Ее новейший роман, «Несокрушимое солнце», повествует о приключениях сменившего пол Александра Македонского в космосе. Другие ее недавние работы – «Черные волки», «Суд пятерки» и «Холодная магия». В стремлении исследовать новые места Кейт побывала на пяти из семи материков и надеется посетить остальные. В свободное время соревнуется в гребле на каноэ с балансиром на прекрасных Гавайях и гуляет со своим глупышом-шнауцером.
