Двое стражников, дежуривших на кухне, развели в очаге огонь. Она будто и не заметила их удивления, когда вошла и стала копаться в мешочках и корзинках с провизией.
– Простую пищу тоже можно готовить хорошо, – указала она им и принялась наставлять их, как своих сыновей, когда те были малы. И уже вскоре запекалось ячменное тесто с орехами и щепоткой альники, чтобы назавтра в дороге у них был свежий хлеб. Асви нарезала капусту и лук, чтобы приготовить их с маслом, чесноком, имбирем и звездчатым анисом. Священник-чародей вошел, чтобы расставить лампы, зажженные с помощью магии, медленно сочащейся из трупов. Он задержался немного, вдыхая аромат, пока она взбивала тесто для блинов, обжаренных в масле, чтобы подать их на ужин вместе с капустой.
Все было съедено до последнего кусочка. Двое стражников добродушно улыбались, прибираясь, пока Асви ставила бобы замачиваться для утренней похлебки. В это время вошел командир, вид у него был хмурый.
– Людям нужны силы, – сказала она ему, ожидая, что он станет жаловаться из-за бобов, блинов или охлаждающегося хлеба.
– Еда была вкусная, госпожа, – заявил он угрюмо.
Потом он вспомнил, что она была мертва и больше не заслуживала уважительного титула живой женщины, и покраснел.
– Я буду готовить каждый вечер, с вашего разрешения, – сказала она. – Я уверена, вы, священники, достаточно сильны, чтобы не понести вред от еды, приготовленной призраком. Судя по количеству продуктов, я полагаю, нас ждет путешествие дней на семнадцать.
– Верно, – ответил он, вновь изумившись. – Обычно оно семнадцать дней и занимает – добраться до моста в драконью страну, куда не может пройти ни один мужчина.
Семнадцать дней. Асви восприняла это как вызов, но ничуть не встревожилась. Каждый вечер она готовила что-нибудь новое. Даже женщины оживились. Некоторые из них, кому явно прежде не приходилось наедаться досыта, стали набираться сил вместо того чтобы отощать еще сильнее.
На третью ночь она услышала, как снаружи храмовой кухни стражник жаловался командиру:
– Ваша Честь, гули слабеют. Обычно к этому времени одна-две женщины уже умирают.
– Они не женщины, юнец. Они призраки.
– Да, Ваша Честь. Следует ли нам позволить им съесть одного призрака? Может быть, самую старшую? Она и ходить толком не может.
Командир вздохнул.
– Я не хочу рисковать.
– Чем рисковать?
– Не знаю, как ты, но я за все свои годы в долгих прогулках вкуснее не ел. Скорми гулям один труп.
– Но ведь мертвые предназначены для…
– Делай, что приказываю. И не поминай больше гулей.
Трясущимися руками она закончила готовить рагу из клубней, подслащенное грушами. Священники поели с удовольствием, а женщины – с благодарностью, но хотя еда была так же вкусна, как прежде, этой ночью у Асви во рту остался привкус пепла. За всю ночь она почти совсем не поспала – ей казалось, что она слышит, как гули чавкают разлагающейся плотью и хрустят костьми. Но наутро все женщины проснулись и отправились дальше. Асви пересчитала их пять раз, чтобы убедиться наверняка.
Поля сменились необитаемыми зарослями кустарника, которые затем сгустились в сосновый и еловый лес, по которому они шли в редком умиротворении, не видя гор впереди. Здесь женщины рассказали друг дружке, как их зовут, и стали говорить о мирском.
Спустя несколько дней пути через лес окружающая местность вновь открылась, когда они вышли из-за деревьев на высокое плато, поросшее короткой травой и хрупкими летними цветами. Горы величественно вздымались к небесам, свирепо сияя под резким солнцем. В такой близи от них Асви сумела различить ореол сияющих драконов, вьющихся вокруг вершин, словно продолговатые облака, окрашенные во все цвета радуги. Иногда драконы резко пикировали, а потом поднимались вновь, сжимая в сверкающих когтях нечто едва различимое.
В эту минуту вновь повисла тишина – тяжелая, как свинец.
Процессия добралась до развилки дороги, одна ветвь которой устремлялась на север, а другая на юг. Впереди плато делилось расселиной, которая тянулась по прямой с севера на юг и которой не было видно конца. За расселиной возвышался восточный кряж. Шесть труповозок продолжили путь на север, где на краю расщелины располагался далекий храм. Его стены щетинились рогами, колоколами и фонарями, горевшими на трупном огне с восковым свечением магии.
Сам командир и двое стражников, которые помогали Асви на кухне, сопровождали седьмую повозку точно по изрытой колеями тропинке. Быки тащились к линии призрачных деревьев, что росли вдоль расселины на манер тех, что тянулись вдоль рек, подпитываясь их влагой. Когда они подобрались ближе, странный вид деревьев стал куда более очевиден: они были бледнее молока, почти прозрачные, каких Асви в жизни не доводилось встречать. Но женщины лишь брели вслед за повозками – а что еще им было делать? Бежать было некуда. Даже Асви ощутила холодок, расплывавшийся вокруг жутких деревьев, которые только колыхали ветвями, точно предвкушали их приближение.
– Что мы будем делать? – прошептала женщина – Викара, как ее звали при жизни. Она была боязлива и часто съеживалась при каждом неожиданном звуке. – Нам будет больно, когда они нас съедят?
– Тише, – сказала та, которую звали Билад. Она никогда не улыбалась. – Наша жертва хранит город. Мы обустраиваем уют для тех, кто придет после нас.
Все посмотрели на Асви.
– Зачем ты это сделала? – спросила наконец у нее Билад.
– Я хочу увидеть драконов.
Женщины попятились от Асви, будто она оказывала на них некое опасное влияние. Но избежать перехода было невозможно: эти двенадцать старух, пусть даже Асви и еще несколько из них не были такими уж пожилыми, в отличие от престарелой Квивим, чья семья, сказала им старшая слабым шепотом, могла позволить себе оброк, но не захотела платить за женщину, которая едва могла ходить. Возможно, иная смерть была бы предпочтительнее, но Квивим упрямо цеплялась за жизнь, и Асви могла ею лишь восхищаться.
Однако теперь отсрочка закончилась, и конец был близок.
Они шли туда, где деревья росли гуще всего, растягиваясь во все стороны на некоторое расстояние вдоль расселины, пока лес не иссяк и остались лишь редкие деревья.
Перед центральной рощей стояли массивные ворота из белого дерева в форме зияющей пасти дракона. Лес прижимался к ним с обеих сторон, точно густая ежевика, сквозь которую не продраться, образуя барьер, не позволявший войти в лес никак иначе, кроме как через ворота.
Погонщик остановил повозку. Стражники воспользовались веревками, чтобы открыть ворота, не прикасаясь к ним руками. От проема в тень деревьев уводила сверкающая серебристо-белая тропа.
Священник-командир вскинул обе руки, словно обращаясь к небесам:
– Как было сказано, в первые дни после высадки на сушу с Утренних гор спустился туман, и в нем буйствовали демоны. Они спускались вновь и вновь, алчные и ненасытные. Никакие жертвы их не смягчали, даже предложение взять дочерей в брак по крови. Только когда пришли драконы, демоны отступили. И с той поры, судя по завету новой земли, драконы стали брать оброк за защиту. И благодаря вашей жертве живет наш мир.
