– Мистер Гоф. Сэр. Еще я бы хотел спросить вас о…
– О чем?
– О черном рынке, сэр.
Гоф вновь обращает взгляд на Корнелиуса, который теперь стоит выпрямившись, словно проглотил линейку, и сжав челюсти. Директор ставит свой бокал на стол и внимательно смотрит на Эдварда.
– О черном рынке, – повторяет он.
– Да, сэр.
– Вот как. Зачем вам это?
– Я…
Эдвард краснеет. Неясно, что делать. Если объяснить зачем, то это все равно что признать, что пифос был – или мог быть – украден. А если он это признает, то Гоф может отменить данное ему разрешение подготовить доклад. Эдвард открывает рот с намерением дать какой-то иной ответ, но тут Гоф перегибается через стол и вопрошает достаточно резким тоном:
– Не хотите ли вы сказать, что наш таинственный пифос имеет сомнительное происхождение?
На верхней губе Эдварда выступает испарина, и он поспешно вытирает ее ладонью. От этого старика ничего не скроешь. Обман с ним не пройдет.
– Есть небольшая вероятность, – сокрушенно отвечает Эдвард.
– Понятно.
Гоф откидывается на спинку кресла, берет свой бокал кларета, медленно отпивает.
Мысленно Эдвард клянет себя на чем свет стоит. Надо было промолчать. А теперь он лишил себя возможности добиться успеха, все его надежды рухнули безвозвратно. Впав в уныние, он поднимается со стула.
– Прошу прощения, сэр. Мне не стоило беспокоить вас по этому поводу. Я…
– Сядьте, мистер Лоуренс.
Эдвард замирает, привстав, и бросает опасливый взгляд на Корнелиуса. Тот многозначительно кивает. Окончательно смешавшись, Эдвард опускается на скрипучее кожаное сиденье.
– Вы говорите, есть небольшая вероятность того, что пифос имеет сомнительное происхождение, – продолжает Гоф. – Из чего я могу сделать вывод, что у вас нет этому точных доказательств?
Эдвард колеблется с ответом.
– Нет, сэр, только подозрение. Но и в этом случае…
– Оно обоснованно?
Эдвард с неприязнью вспоминает дядю мисс Блейк, который надул его на пять шиллингов, навязав дешевую побрякушку, красная цена которой – не больше одного. И все же он колеблется.
– Возможно.
– Хмм, – старик смотрит на Эдварда, с явным интересом отмечая его неуверенность. – Тогда, мистер Лоуренс, я буду очень внимательно следить за ходом вашего исследования.
– Сэр?
Гоф откашливается и вновь сцепляет мясистые пальцы домиком.
– Как я уже сказал, этот артефакт имеет значительную историческую ценность. Обойти его вниманием было бы оскорблением археологической науки.
Эдвард смотрит на него с недоумением.
– То есть вы все еще хотите, чтобы я подготовил доклад, хотя этот пифос может оказаться незаконным приобретением?
– Да, хочу.
– Но Общество, конечно, не примет такой доклад?
Краешек губы Гофа вздергивается.
– Возможно, мистер Лоуренс, найдется другая тема для вашего исследования.
Эта беседа становится похожей на пытку, высасывающую из него все соки, и Эдвард вздыхает, трет рукой щеку.
– Прошу вас, сэр, выражайтесь яснее. Что именно вы предлагаете?
Директор устремляет на него внимательный взгляд из-под темных бровей.
– Вы совершенно правы, полагая, что Общество не может поощрять доклад, предметом которого является краденый артефакт. Если же он был приобретен законным путем, тогда вы вполне можете подготовить исследование и представить его нам как часть вашего прошения о вступлении в Общество. – Тут Гоф ненадолго умолкает. – Однако же, если этот пифос приобретен бесчестным образом и вы сможете установить, как именно это произошло, тогда можно будет заняться исследованием вопроса о торговле антиквариатом среди подпольных торговцев древностями. Подобный доклад имел бы огромную ценность для нашего сообщества, ибо именно мы жестоко страдаем от последствий этой порочной торговли. Конечно же, никто еще не пытался исследовать столь щекотливый предмет. – Гоф разводит руками. – Вот это, мистер Лоуренс, я вам и предлагаю. Готов поспорить, что если вы представите нам либо тот, либо другой доклад, то в обоих случаях ваше членство в Обществе будет гарантировано. Вы будете приняты в Общество, станете вести ту жизнь, о которой всегда мечтали, а мы получим исследование, которое украсит нашу библиотеку. Не могу выразиться яснее.
Эдвард обмирает.
Он всего лишь рассчитывал получить от Гофа совет, узнать, что тот думает о торговцах древностями, спросить – уклончиво, не впрямую, – каковы могут быть последствия для мисс Блейк как невольной участницы незаконной торговли. Если бы обнаружилась вероятность того, что мисс Блейк сможет как-то пострадать, он бы ни за что не взялся за это исследование. И он просительно смотрит на старика за столом.
– Но как же я смогу подготовить такой доклад, не бросая тень на вовлеченных в это дело людей?
Гоф не обращает внимания на умоляющий взгляд Эдварда.
– Ах да. Вовлеченные люди. Вы сказали, что вас заботит благополучие семьи и что ваше нежелание раскрывать их личности продиктовано исключительно их интересами?
– Да.
– Тогда я должен вас спросить, почему вы так печетесь о благополучии людей, которые нарушили законные и моральные обязательства, принятые в антикварном деле? Такие люди не стоят ничьих забот.
Эдвард чувствует, как галстук впивается ему в шею. Не в силах справиться со своим отчаянием, он смотрит на Корнелиуса, моля его о помощи, но друг стоит, вперившись в пол таким взглядом, который воспламенил бы половицы, если бы такое было возможно.
– Прошу вас, мистер Гоф, – Эдвард делает глубокий вдох, – если и в самом деле имела место незаконная сделка – а я все еще не вполне в этом уверен, – тогда могу с чистой совестью твердо заявить, что одна сторона здесь ни в чем не виновата. Но я должен обеспечить безопасность этого человека. Мне нужно сначала выяснить все тонкости такой торговли, чтобы понять…
– Конечно, вы должны выяснить, как именно они действуют. Вы же не можете написать научный доклад на данную тему, не обладая необходимыми знаниями предмета.
– Но…
– Что вы говорите, мистер Лоуренс?
– Вы не понимаете, – слабым голосом бормочет Эдвард. – Видите ли…
– Либо вы поступите так, как я сказал, либо мы не сможем оказывать вам поддержку в дальнейшем. Вы уже представили нам три доклада. У меня есть серьезные сомнения в том, что вы смогли бы найти в качестве темы нечто столь же значительное для истории древностей, как этот пифос. Если он был приобретен законно, тогда все вопросы отпадают. Если нет… Что ж, не знаю, виновен или нет ваш знакомец, но впоследствии у вас навряд ли появится еще одна возможность подать новое прошение. Вы или напишете этот доклад, или нет. Выбор за вами.
