– Вы же не пропадете?
– Со мной все будет замечательно, сэр! – Она чешет пальцем под носом. – Я найду, куда податься. Я знаю места.
Дора поднимает голову.
– Нет, Лотти, не надо!
Лотти отворачивается.
– Вам не стоит обо мне беспокоиться, мисси.
Дора смотрит на Эдварда. Он сжимает ее руку, понимает, о чем она хочет его попросить, но не осмеливается сказать вслух.
– Вы отправитесь с нами в дом к мистеру Эшмолу. По крайней мере, на предстоящую ночь, – добавляет он не терпящим возражения тоном, и Лотти медленно выдыхает.
– Тогда пойду соберу вещи. Коли вы не передумаете.
– В доме точно безопасно? – озабоченно спрашивает Дора.
Мужчины, которые вынесли тело Иезекии из магазина, потушили пожар прежде, чем огонь успел распространиться по всему зданию. По их словам, хотя ступеньки лестницы почернели, огонь их не уничтожил, да и вообще не проник дальше подвальных дверей.
– Безопасно, – заверяет ее Эдвард.
Дора и Лотти переглядываются, потом служанка кивает, пересекает улицу и исчезает в дверях магазина, а Дора смотрит ей вслед и тревожно нахмуривается.
– Что такое? – спрашивает Эдвард.
Она отвечает не сразу.
– Это просто чудо, что огонь не перекинулся на магазин! Тебе разве так не кажется?
– Ты же знаешь, я не верю в чудеса.
– Не веришь, – говорит Дора и снова прижимается лбом к его плечу.
В этот момент мимо них по булыжной мостовой с грохотом проезжает карета, чьи колеса громко дребезжат на рессорах. Эдвард поднимает глаза на карету и обомлевает.
– Дора, ты видела?
Но карета уже далеко, и Дора устало зевает в ладонь.
– Что видела, Эдвард?
– Старика. В окошке.
Дора видит, что Эдвард прилип взглядом к карете, и трогает его за руку.
– Эдвард, что там?
Он отвечает не сразу.
– Ты не помнишь, не встречался ли тебе, а может быть, твоим родителям, старик с длинной седой бородой и голубыми глазами? Поразительно голубыми?
Дора задумчиво нахмуривается. Выражение ее лица говорит ему, что, судя по описанию, старик ей знаком, но потом она вздыхает и отрицательно качает головой.
– Я никогда с таким не встречалась. Во всяком случае лично. Возможно, мои родители, но… – Она внимательно смотрит на него. – Когда мы только познакомились, ты мне рассказывал, что с тобой беседовал некий джентльмен, который уверял, будто знает меня.
– Да.
– Это тот самый джентльмен?
– Да.
– Так я и думала.
Он обнимает ее, привлекает к себе. Они сидят так, обнявшись, какое-то время. Эдвард нюхает ее пропахшие дымом волосы.
– Я хочу знать, что он там искал, – тихо говорит Дора, уткнувшись ему в грудь.
– Дора, – Эдвард пытается ее отговорить, но она отшатывается, встает и тянет его за руку через улицу – в магазин.
– Мне надо это узнать, Эдвард!
Войдя внутрь, она выпускает его руку. Отворачивается и решительно шагает через торговый зал, а Эдвард следует за ней, мимо вывороченных половиц, к подвальным дверям.
– Осторожно! – предупреждает он.
– Нет никакой опасности, – отзывается Дора, ступая на лестницу, – ты же сам сказал.
Эдвард не может с ней спорить, но все равно старается не отставать и идет, вытянув вперед руку на тот случай, если Дора оступится и начнет падать вниз, но ступеньки прочны, и, спустившись донизу, они осматриваются.
Стены подвала почернели. Письменный стол обуглился, а несгораемый шкаф Брама – Эдвард смотрит на него с содроганием – покрыт слоем сажи и пепла. Даже свечи в подсвечниках-блюдцах все еще горят, а пифос…
Цел-целехонек.
Как Эдвард и предполагал.
Дора во все глаза смотрит на пифос, но ничего не говорит. Похоже, она тоже смирилась с мыслью, что этот величавый сосуд обладает загадочным свойством «выживать» в любых условиях.
Она отворачивается.
– Вон там, Эдвард, – говорит Дора и манит его к порушенной стене, где на куче обломков каменной кладки валяется черная, обугленная кирка.
– Иезекия пытался пробить стену. Зачем?
Эдвард опасливо скользит взглядом по камням.
– Полагаю, потому что за этой стеной находится нечто, что он хотел заполучить.
Дора кивает.
– Он говорил, что подслушал разговор моих родителей, которые обсуждали сокровище, но не сказали, где оно. Что, если они спрятали сокровище прямо у него под носом?
По спине Эдварда пробегает холодок предвкушения.
– Потайное помещение!
– Потайное помещение, – эхом отзывается она. – Но он не смог туда попасть.
– И почему?
– В самом деле, почему? А ну-ка, помоги мне.
– Как помочь?
Но она уже проводит рукой по стене – по ее уцелевшим участкам, – и вдруг он все понимает.
– Маменька ни за что бы не стала утруждаться такими сложностями. Иезекия пытался пробить стену, потому что ему нечем было открыть потайную комнату надлежащим образом.
Эдвард подходит к стене и встает рядом.
– То есть мы ищем замок?
– Хм, да, замок. Но обычный замок – это слишком очевидно. Нет, тут что-то другое…
Эдвард проводит пальцами по стене, все еще теплой от огня, прочерчивая следы на закопченных камнях. Замирает. И, воодушевившись, принимается ладонью расчищать кладку, стараясь удалить как можно больше сажи, а Дора затаив дыхание наблюдает за его действиями, и ее охватывает восторг.
– Да, – шепчет она, – продолжай! – И он продолжает, хотя всего через несколько минут его воодушевление проходит. Он просто копошится в саже – и все!
Но затем…
– Эдвард!
Взгляд Доры падает на нижнюю часть стены, что вровень с его коленями. Оба нагибаются и вглядываются в обычное на первый взгляд овальное углубление в камне.
– Что это?
Дора боязливо протягивает кончик пальца к стене, вжимает его в углубление и снова убирает.
На подушечке пальца отпечатался черный овал лица.
Лица бородатого мужчины.
– Невероятно, – выдыхает Эдвард.
Дора переводит взгляд на него. Она улыбается. И он ловит себя на мысли, что впервые видит ее искреннюю улыбку.
– Ты знаешь, кто это?
– Тот самый старик, – отвечает он не задумываясь, словно иного ответа и быть не может.
