Джанет вздохнула, сцепив пальцы рук.
– Сегодня утром, когда Джанет собиралась в церковь, эта расческа лежала у нее на туалетном столике, – сказала она. – С тех пор я ее не видела.
Графиня фыркнула:
– От тебя, как всегда, никакого толку. Побудь с сестрой до ее отъезда. Джанет долго не задержится. Рейберн уже наверняка ждет ее. Эти мужчины так нетерпеливы! А я пока поговорю с Филлис. Может быть, она прольет свет на эту темную историю с расческой.
И графиня, шурша юбками, вышла из комнаты, оставив сестер одних.
Джанет быстро подбежала к двери и заперла ее на ключ. Вайолет укоризненно покачала головой.
– Это, наверное, ты взяла расческу, – сказала она.
– Конечно, я. Ведь это моя расческа!
– Но тебя никто не должен видеть с ней. Иначе тебя сочтут воровкой.
Джанет уселась в кресло.
– Мне безразлично, что обо мне подумают. Это ты всегда была робкой и боялась собственной тени.
Вайолет нахмурилась, но ничего не сказала. Джанет легко рассуждать о ее характере. Она не понимала, почему Вайолет постоянно смущалась и робела. Любимой дочерью в семье Брентфордов всегда была Джанет. Ее лелеяли и баловали оба родителя . А Вайолет росла без ласки и тепла. Все эти двадцать лет Вайолет мучил вопрос: почему родители любили ее меньше, чем сестру? Может быть, она что-то делала не так?
Внешне сестер было трудно различить. У обеих были пепельные волосы, прекрасный цвет лица и сияющие голубовато-зеленоватые глаза. Дерзкий вздернутый носик не портил их внешность, которой особое обаяние придавали пухлые чувственные губы. Их фигурам могла позавидовать любая красавица. Они были стройными, а округлые женственные линии бедер и груди вызывали восхищение у мужчин.
Голоса близняшек звучали совершенно одинаково. Их можно было отличить лишь по манере одеваться и разговаривать. Дядюшка Алберт обычно говорил, что они похожи, как две горошины в стручке.
Однако их мать знала, что ее дочери с рождения обладали разными темпераментами и характерами. Вайолет страдала от того, что не понимала, чего ей не хватает и почему, по мнению окружающих, сестра превосходит ее во всем. Она искала в себе эти изъяны и не могла найти. В детстве Вайолет часто молилась, умоляя Господа указать ей на них, и проводила много времени перед зеркалом, вглядываясь в себя.
– Надеюсь, ты понимаешь, что тебя могут разоблачить, – обратилась она к Джанет. – Домочадцы прекрасно знают, что я никогда не присвоила бы себе твою расческу. Своим поступком ты можешь навести окружающих на нежелательные мысли. В конце концов, ты во всех ситуациях должна вести себя, как я.
Джанет пожала плечами:
– Я это знаю, можешь не беспокоиться. Я не попаду впросак. Никто ничего не заподозрит, обещаю тебе. Кстати, ты прекрасно играла свою роль. Но прежде чем мы расстанемся, я хотела бы кое-что сказать тебе.
Вайолет нахмурилась. Каждый раз, когда Джанет начинала секретничать с ней, это приводило к одним неприятностям.
– Ну, что еще такое? – недовольно спросила она.
– Я хотела попросить тебя… – Джанет замялась. – Одним словом, если ты получишь письмо, подписанное «Кей», перешли мне его, пожалуйста, не вскрывая.
– А кто такой этот Кей и почему я должна пересылать тебе его письма?
– Потому что я прошу тебя об этом, – теряя терпение, сказала Джанет. – Не забывай, что ты моя сестра и, надеюсь, любишь меня. Такты выполнишь мою просьбу или нет?
Вайолет не знала, кто скрывается под именем Кей – женщина или мужчина, и не решалась расспрашивать Джанет. Может, у ее сестры был роман? И именно из-за этого таинственного человека она передумала выходить замуж? О Боже, здесь пахнет грандиозным скандалом!
Она с удовольствием отказалась бы выполнить просьбу сестры, но это могло привести к новым затруднениям. А их и без того хватало… «Когда эти письма придут, – подумала Вайолет, – тогда я и решу, что с ними делать».
– Не беспокойся, все будет в порядке, – заверила она сестру. Джанет взяла в руки восхитительную соломенную шляпку, которая должна была дополнять дорожное платье из жемчужно-розовой тафты, и накидку с длинным рядом пуговиц. Надев сестре шляпку, она завязала под подбородком полосатые, как леденцы, ленточки бантиком, сдвинув его немного набок, как того требовала мода.
– Прекрасно! – заявила она. – Как жаль, что я не могу надеть такой же наряд. Рейберн придет в восхищение, увидев тебя в этом платье.
Вайолет повернулась и взглянула на себя в зеркало.
– Если бы ты знала, как мне не хватает очков, – вздохнув, призналась она. – У меня перед глазами все расплывается.
– Ты просто привыкла к этим линзам, – заявила Джанет и, показав сидевшие на ее носу очки, продолжала: – Я бы на твоем месте ни за что на свете не надела их. Но я придумала, как мне от них избавиться. После поездки в Италию с Вайолет произойдет множество чудесных перемен. У нее, например, вдруг улучшится зрение, и она откажется от очков. Да, путешествие в Европу пойдет ей только на пользу! Вайолет встревожилась.
– Умоляю тебя, Джанет, – сказала она, схватив сестру за руку, – не надо слишком быстро менять привычки, это будет выглядеть подозрительно.
Джанет оттолкнула ее руку.
– Не волнуйся. Вайолет будет преображаться постепенно, никто ничего не заметит, уверяю тебя.
Вайолет снова почувствовала приступ тошноты, ее ладони вспотели.
– Еще не поздно все переиграть, – с трудом выговорила она. – Мы можем снова поменяться местами.
Это предложение далось ей с большим трудом. Если они откажутся от своей затеи, то Вайолет уже никогда не будет вместе с Адрианом. Но ей казалась невыносимой мысль, что она вынуждена будет всю оставшуюся жизнь лгать ему.
Джанет бросила на сестру суровый взгляд.
– Назад дороги нет, запомни это, – жестко заявила она. – Отныне ты – герцогиня Рейберн. Это ты вышла замуж за Адриана, а не я. Если хочешь остаться в дураках, то расскажи всем о том, что натворила. Но знай, что все шишки достанутся тебе. Ты будешь опозорена и жестоко наказана. Мама и папа наверняка отрекутся от тебя и сошлют куда-нибудь в глушь, в Шотландию или Ирландию, с глаз долой.
Вайолет понимала, что сестра права. Родители именно так и поступят с ней, если откроется правда. Джанет умела выходить сухой из воды, и за нее можно было не беспокоиться. И конечно же, во всем окажется виноватой Вайолет, вечный козел отпущения в семье. С ней расправятся без всякой жалости, как с главной зачинщицей скандала.
Надев сегодня утром свадебный наряд и выдав себя за Джанет, Вайолет сожгла за собой все мосты.
– Перестань терзаться муками совести и прояви наконец мужество, – попыталась подбодрить ее Джанет. – Все будет хорошо, до тех пор пока ты будешь держать язык за зубами. А теперь иди. Как говорит мама, Рейберн ждать не будет. Его норовистые лошади, наверное, уже нетерпеливо бьют копытами, а сам герцог начал нервничать.
