– Боже, Шарлотта, – сказал он.
Его взгляд невозможно забыть. Передо мной стоял этот восхитительный мужчина, которого я так хотела, что даже соображать нормально не могла, и смотрел на меня с вожделением, которое, я знала, отражалось и на моем лице и дарило мне удивительное чувство власти. Я не секс-богиня, но в тот момент чувствовала себя «чудо-женщиной». Я не думала ни о том, что нужно похудеть на три килограмма, ни о том, что помада смазалась: я смотрела на себя его глазами и чувствовала себя красивой и привлекательной. Даже шампанское так не опьяняет.
Я вернулась в объятия Майлза, поцеловала его и расстегнула его рубашку, которая последовала за всей моей одеждой – на полу уже собралась целая горка. Его тело было таким же идеальным, как я и думала: гладким, мускулистым, загорелым. Я почувствовала твердое и горячее прикосновение члена к моему бедру, провела рукой вниз по его животу и дотронулась до него – он дрожал, упираясь мне в руку.
– Честно говоря, мы были очень к этому близки, – сказала я Тэнси, – на нас почти не осталось одежды, прямо там был бассейн, бутылка шампанского и все такое. Хотя я никогда не занималась сексом в бассейне. А ты?
– Да. Его очень переоценивают. Вода смывает всю смазку, а из-за хлорки у меня развился ужасный кандидоз. Так что, полагаю, ты чудом избежала опасности.
Я засмеялась.
– Видимо, да. Хотя вокруг было полно шезлонгов, которые бы тоже для этого подошли – люксовые такие, с подушками, не какие-то там пластиковые раскладушки. И, конечно, вся остальная часть дома, куда мы не дошли. Представляешь, секс в спальне украинского олигарха – я бы потом ночами не спала от страха, что он узнает.
– Но этого не произошло, – сказала Тэнси, – почему?
– Я просто подумала, знаешь, в «Извините, что мне не жаль» она советует не слушать тех, кто говорит, что мужчина перестанет тебя уважать, если допустить секс на первом свидании. А если после этого он вдруг начнет тебя игнорировать, значит, это того не стоило… Но я… Наверное, хотела подольше оставаться в предвкушении.
– Даже тогда, когда ты уже буквально стояла там в одном нижнем белье и еле держалась?
– Даже тогда, – я сделала большой глоток вина и вспомнила, как прервала поцелуй Майлза, чтобы сделать то же самое, только из хрустального бокала, а не бывшей банки от варенья. Я окунула палец в холодное игристое шампанское и провела им по груди Майлза, приведя его в дрожь.
– Мы должны остановиться, – сказала я.
– Зачем? – спросил он. – Не заставляй меня останавливаться.
– Боюсь, придется тебя заставить, – ответила я.
Если эта была моя подсознательная проверка, то Майлз прошел ее с наивысшим результатом. Он надел рубашку и, к моему восторгу, оставил пуговицы расстегнутыми. Когда я потянулась за блузкой, он сказал: «Позволь хотя бы посмотреть на тебя», – и я вновь почувствовала прилив силы, как в одной книге, которую недавно читала, где женщины убивали мужчин одним прикосновением, – довольно странно.
И я сказала:
– Думаю, это можно.
Он смотрел и трогал. Мы сидели на одном из стеганых шезлонгов и допивали шампанское, при этом целуясь и лаская друг друга. Он говорил, что хотел со мной сделать, пока я не возбудилась настолько, что оставалось только лечь и позволить ему. Это было так далеко от Ника, с его неловким бормотанием и слюнявыми поцелуями. Но я не поддалась, не перешла границы, которые так деспотично поставила самой себе, и он отнесся к этому с уважением.
Мы допили шампанское и ушли, уничтожив все свидетельства нашего присутствия и возвратив дому его непробиваемую безопасность. Майлз привел меня в знакомый ему ресторан за углом, мы ели сандвичи с лобстером и картошкой фри, пили «Негрони» и болтали. Я рассказала ему о своей первой работе кассиром в коммерческом банке в Ньюкасле, а также о том, как буквально за ночь поняла, что мы с Лиамом не будем вместе, и как трудно было оставить его и всю свою привычную жизнь и переехать одной в Лондон. Я рассказала о своих надеждах накопить за пару лет достаточно денег на квартиру. Майлз рассказал о том, как он начал свой бизнес – такой же «прыжок в неизвестность». Я снова почувствовала, что нас многое связывает. Сердце билось от того, что я на свидании с мужчиной, который мне по-настоящему нравится и которому, надеюсь, нравилась и я.
– Когда следующее свидание? – спросила Тэнси.
– Не знаю. Мы общаемся, но завтра он на неделю улетает в Португалию по работе, так что мы точно не увидимся до его возвращения. В общем, тебе придется немного подождать до полного отчета о втором свидании. А теперь давай о тебе и Ренцо. Вперед.
– О, боже, – улыбнулась Тэнси, глядя на меня таким же мечтательным взглядом, какой, наверное, был и у меня, – он такой горячий. И такой милый. И такой смешной.
– Правда? – изумленно спросила я. За все время работы с Ренцо я ни разу не заметила, что наравне с другими талантами у него еще есть и чувство юмора.
– Конечно, – сказала она, – он столько мне рассказывал о своей семье в Италии. У него пять сестер – он самый младший, поэтому над ним больше всего издевались, но и баловали, конечно. А еще о племянницах и племянниках. Их огромное количество – и он такой милый, когда рассказывает о них. Сразу видно, что любит детей. Еще рассказал мне о велосипедном клубе, в который недавно вступил. Сказал, что остальные парни там гораздо спортивнее его, но из-за того, что он обожает соревнования, он каждые выходные участвует в этих сумасшедших длинных гонках. В итоге приползает домой такой измотанный, что еле по ступенькам поднимается.
Ренцо упоминал о своем велосипедном хобби на работе, но та версия, которую он нам презентовал, сильно от этого отличалась и, судя по всему, была не такой уж правдивой.
– И еда была потрясающей, – сказала Тэнси, – он заказал целую кучу всего и сказал, что хочет, чтобы я все попробовала. Конечно, мы все не доели, и он попросил персонал упаковать все это, чтобы взять с собой. Но мы так ни до чего и не дотронулись, потому что я отдала все это бездомному, мимо которого мы шли по дороге в метро.
– Вы поехали на метро?
Ренцо никогда не ездил на метро – он либо разъезжал на своей дорогущей тачке, либо на такси; ну или, если встреча была где-то недалеко, шел туда пешком с невероятной скоростью.
– Да, конечно, – сказала Тэнси, – до его квартиры, тоже обалденной. Мы сделали кофе – кстати, у него просто нереальная кофемашина, на ней, наверное, около двадцати программ, и я провозилась с ней целую вечность, Ренцо не возражал. Потом мы посмотрели серию «Миллиардов», и он все время ворчал, что они понятия не имеют, что такое хедж-фонды и вообще все перепутали. Я подшучивала над его ворчанием, а он смеялся в ответ. Потом я сказала, что, наверное, мне уже пора домой, и Ренцо вызвал мне «Убер».
– И никакого секса? – спросила я недоверчиво.
– Не-а. Ты не единственная, кто так умеет, знаешь ли.
– Вот это да, – сказала я, – правда, не могу в это поверить. Когда вы снова встречаетесь?
