Она поела еще немного и засияла.
– Самое разное! В ту ночь мы ужинали в том роскошном ресторане, и я очень рада, что к тому времени мы уже успели позаниматься сексом, иначе бы я не съела ни кусочка. Мы оба жутко проголодались, съели ужин из четырех блюд, выпили шампанское, а еще он выбрал удивительное красное вино, кажется, из Шато Петрюс. А потом мы гуляли весь следующий день, и он даже не возражал, когда я таскала его по всяким элитным бутикам, чтобы все потрогать и сделать пару заметок о трендах на следующий сезон. И знаешь, Шарлотта, так странно, ведь я встречала людей из главных модных домов на показах, и все они были очень вежливыми и дружелюбными. Но продавцы в этих бутиках всем своим видом дают понять, что знают, у кого из нас есть деньги, а у кого – ни гроша.
Она немного погрустнела.
Я сказала:
– Забудь. Все знают, как они себя ведут, если тебе, конечно, не вживили чип с «Амекс Платинум» под кожу. Давай, рассказывай дальше.
– Он за все платил, – сказала Тэнси, – даже за кофе, хотя я постоянно предлагала заплатить сама. Поэтому я смогла купить подарки маме, Пердите, а еще племяннику с племянницей. Потом покажу тебе, что привезла, они будут в восторге. А еще он купил мне этот роскошный шарф, смотри.
Она взяла обернутый тканью сверток, осторожно открыла его и вынула квадратный шелковый платок с узорами, похожими на яйца Фаберже, только немного абстрактными и неровными – розового, золотого и мятного цвета.
– Он стоит пятьсот евро, – сказала она, – представляешь! За шарф. Но все француженки носят шарфы не снимая. Они такие стильные, Шарлотта, ты не представляешь. У всех идеальный беспорядок на голове, они мастерски носят яркую помаду, у них идеальная кожа, и даже в джинсах и кроссовках они выглядят так, будто часами стояли перед зеркалом. А еще француженки такие худые! Наверное, потому, что все курят.
– Рак легких, подумаешь. Зато у тебя шестой размер, – ответила я.
Тэнси засмеялась.
– Не волнуйся, курить я не собираюсь. Зато где-то час смотрела видео на ютубе о том, как завязывать шарфы. И Ренцо не возражал. Смотрел вместе со мной, делился своими идеями и говорил, когда у меня получалось. Он замечательный. А еще он свободно говорит по-французски, ты знала? И по-итальянски, конечно же, а еще немного по-русски.
– Они все такие на работе. Павел владеет семью языками, и на всех такой же циник.
Но Тэнси не собиралась говорить о полиглотах финансовой индустрии.
– Потом, в субботу вечером, мы пошли в одно удивительное местечко на Левом берегу – простое, совсем не чопорное, но боже мой, какая еда! Мы заказали устриц и стейк, и просто невероятный лимонный тарт, а потом еще немного погуляли – по набережной, в лунном свете, было так прекрасно! Еще мы были на том мосту, где люди вешают замки, чтобы показать свою преданность. Мы остановились там, он поцеловал меня, и я подумала, может быть, если б у нас был замо́к… Но для этого пока рановато, да?
– Да, наверное, – сказала я, – но звучит так, будто вы прекрасно провели выходные! Кто бы знал, что Ренцо такой…
Какой, подумала я? Такой щедрый? Неудивительно. Я знала, сколько он зарабатывает. Для него выходные в Париже, даже со всеми остановками и шарфом за пятьсот евро, – это то же самое, что для меня съездить в Уэстфилд за парой джинсов «Нью Лук» и купить сэндвич в «Прет». Такой романтичный? А почему бы и нет, когда он привез с собой красивую девушку, с которой хотел впервые переспать? Я вспомнила слова Тэнси о том, как она удивилась его доброте. Меня это тоже удивляло. Она описывала моего коллегу с той стороны, которой я не знала – нежность, терпение, желание делать всякие мелочи, которые ее радуют. Да и зачем бы он стал демонстрировать все это на работе, где требовалось лишь быть победителем, где нужны были только риск и холодный расчет? Насколько я знала, он был душечкой со всеми своими девушками. Да и к тому же он итальянец, все клише о южных любовниках я знала.
– Ты правда думаешь, что я ему нравлюсь, Шарлотта? Я так боюсь, что я недостаточно хороша для него. Может, стоило притвориться, что меня сложнее добиться, но я просто не могла, понимаешь? Когда он стоял передо мной, в спальне, в одном полотенце. Это же просто «вау».
Если бы передо мной стоял Ренцо в одном полотенце, только что вышедший из душа, в гламурном парижском отеле, я бы тоже подумала: «вау». Но я не сказала об этом Тэнси – я же не хочу, чтобы она решила, что мне нравится ее новый парень, с которым я провожу каждый день на работе.
Вместо этого я ответила:
– Правда, похоже, ты ему очень нравишься. Я так рада за тебя. Когда вы снова встречаетесь?
– Ну он пригласил меня к себе на ночь в воскресенье, но я не поехала. Я хотела, но потом подумала о том, как на следующий день нам обоим придется рано вставать на работу, все будет кое-как и впопыхах, а я хотела немного продлить волшебство.
– Тоже правильно, – сказала я, – почему бы и не помедлить немного сначала. Чтобы не показаться совсем отчаянной.
– Да ну, мне пофиг! Я не хочу притворяться. Он мне по-настоящему нравится и мне все равно, если он об этом знает.
– Уверена, что он уже знает, – ответила я, – и чувствует то же самое. Просто, знаешь, будь осторожной.
– Я на противозачаточных! – запротестовала она. – Да и мы пользовались презервативами, конечно же.
– Я не об этом, – ответила я, зная, что она понимает.
– Ну ладно. Хватит обо мне! Я почти забыла, что ты снова виделась с Майлзом на выходных. Как все прошло?
Мрачно и нехотя я все ей рассказала.
– Боже, Шарлотта! – воскликнула она. – О нет! Поверить не могу. Мерзавец!
– Значит, ты не веришь, что он сказал правду? О том, что у них уже, по сути, все кончено?
Тэнси погрызла ноготь, потом остановилась, посмотрела на руку и взяла пилочку.
– Может быть. Возможно, и так. Но он должен был предупредить тебя заранее. Это же нечестно, правильно? Скрывать от тебя такое. Ведь это же один из главных критериев, по которому ты можешь решить, быть тебе с ним или нет.
– Но, скажем, все это правда, – сказала я, – а я послала его куда подальше. Что, если я отказалась от своего единственного шанса быть с ним?
Тэнси покачала головой:
– Ты обо всем узнаешь. Ты все сделала правильно. Мне так жаль.
Я должна с этим смириться. Она не одобрит, если я брошусь в эти отношения, несмотря ни на что, – да и никто бы не одобрил.
Следующую пару недель я видела Тэнси гораздо реже. Время, свободное от работы и фитнес-клуба, она либо спала, либо проводила с Ренцо. Ее ночные разговоры с мамой и сестрой как будто совсем прекратились. Наверное, их перевели на дневные смены, а еще из ее комнаты больше не было слышно музыки по ночам.
Но и я тоже работала в сумасшедшем режиме – все мы, включая Ренцо, хотя я заметила, что он почти каждый вечер умудрялся уходить с работы в девять. Наверное, возил Тэнси в элитные рестораны, а потом они занимались любовью в его роскошной квартире, пока я возвращалась домой в свою одинокую кровать.
