– Ты амбициозная, – сказал он, – о себе я тоже так думал. Поэтому и согласился на эту работу. И, пойми меня правильно, я в предвкушении рождественского корпоратива и бонуса, но думаю, что они будут последними на этом месте.
Нам принесли еще вина и еды. Я пила и ела, хотя чувство голода потихоньку пропадало. Хотя Ксандер и работал у нас совсем недолго, было странно представить себе офис без его беззаботной персоны в джинсах, которая появлялась где и когда угодно, примерно так же, как врывалась в мои фантазии, без предупреждения. Но я постаралась выкинуть эту мысль из головы, пока на лице не появился красноречивый румянец.
– Почему? – спросила я. – Куда ты пойдешь?
– Хочу посмотреть мир. Испытать те силы – это прозвучит по-дурацки, но подожди, – которые формируют те места, где я работал. Тантал, например.
– Я бы ни за что, – ответила я, – ненавижу пауков.
– Что?
– Разве это не паук такой? Огромный и волосатый?
Ксандер засмеялся:
– Ты, наверное, о тарантулах подумала. Я нашел одного на кухне, когда жил в Боготе. Они такие страшные, жуть.
– А что тогда «тантал»?
– Это металл, – ответил Ксандер, – его используют в мобильных телефонах, ноутбуках и прочем. По химическим свойствам он близок к платине. Это тоже драгоценный металл, на него огромный спрос – для изготовления украшений, например. Поэтому все вдруг захотели тантал, и рыночная цена ужасно возросла.
– А фонды знают, как им торговать, – сказала я, почувствовав себя увереннее, – и приносить деньги нашим клиентам.
– Конечно, – сказал он, – но если посмотреть на это с другой стороны, например, со стороны стран, которые его производят, все уже немного по-другому. Хоп – и у вас сырьевой бум, благодаря которому некоторые могут нереально разбогатеть.
– И это отлично, – сказала я, – в распоряжении стран, пострадавших от войн, и… я не знаю, колонизации и прочего, вдруг оказываются такие огромные фондовые активы, которые могут кардинально изменить их экономику.
– Правда иногда этого не происходит, – сказал он, – спасибо, выглядит потрясающе. Можно еще воды, пожалуйста? – попросил он официанта, а потом вернулся к нашему разговору. – Не происходит, потому что иногда они оказываются в таких странах, как Конго, уже и без того политически нестабильных, и все накрывается медным тазом. Извини, по-моему, мне пора заткнуться и дать тебе спокойно насладиться едой.
– Я получаю удовольствие, – ответила я, уверенно поедая сашими из тунца, – но ты напоминаешь мне одного моего соседа, который недавно жестко меня за это отчитал. И я подумала – да что ж такое, я просто делаю свою работу.
– Как и я, – сказал Ксандер, – смотри, я тоже на этом зарабатываю. И нас таких много. Но я спрашиваю себя, а что будет дальше, лет через пятьдесят, – черт.
Впервые за весь ужин он заглянул в телефон. Мой по-прежнему лежал в сумке; я так увлеклась нашим разговором, что весь мир вокруг нас словно перестал существовать. Зато теперь я заметила, что Ксандер зашел в Вотсап и каждую секунду там появляются новые сообщения.
– Что случилось?
– Проблемы с сервером. И не обычный айтишный глюк, а самая настоящая атака. Павел, судя по всему, с ума сходит. Наверное, нам пора возвращаться.
– Но мы-то что сделаем?
– Скорее всего, ничего. Но я хочу посмотреть, что дальше.
Я почувствовала в нем сильный прилив адреналина, да и в себе тоже. Мы горячо поблагодарили сотрудников, извинились за то, что не успели попробовать все удивительные блюда, которые они для нас приготовили, но уверены, что все это идеально подходит для нашего корпоратива. Затем поспешили обратно в офис навстречу полной катастрофе.
От ощущения приятной сытости и наслаждения прекрасной едой и напитками, которые были еще вкуснее от того, что мы ни за что не платили и ели в рабочее время, мы погрузились в атмосферу полного шока и хаоса.
Не зная, что делать, я присоединилась к небольшой группе из трех помощников Колина, которые в прямом смысле заламывали руки.
– Что происходит? – спросила я.
– DDoS-атака, судя по всему, – ответил Грег, – Павел говорит, что может и просто DoS.
– Я не знаю, в чем разница, – сказала Брайони.
– Они закрыли доступ ко всем нашим компьютерам, – объяснила Элис, – а я была занята составлением списка гостей для вечеринки в честь дня рождения тещи Колина. Светлана взбесится, если я опоздаю.
– DDoS-атака – это то, что случилось летом с Национальной службой здравоохранения? – спросила я. – Многие не смогли попасть в отделение экстренной помощи и кучу записей на прием к врачу отменили, и все такое?
– А потом какой-то парень разобрался в том, что сделали хакеры, и остановил все это, – сказал Грег, – помню.
– А потом его вроде арестовали в Америке? Интересно, что с ним произошло, – сказала я, мысля вслух.
Кажется, Ксандер делал то же, что и обычно: ходил по офису и бросал слово тут, слово там. Я знала, что так и будет, пока он не узнает все, что известно остальным, хоть мы и пропустили зарождение драмы.
Потом Павел выскочил из «аквариума», крича в телефон: «Они использовали UDP на нашем стеке протоколов TCP/IP, чтобы зафлудить порты».
Все мы беспомощно переглянулись. Как я и говорила Тэнси, Павел владел семью языками – и я не догадалась, на каком он говорит сейчас.
До нас донесся крик Колина: «Так перезагрузи чертов сервер, ты же чертов технический директор, я плачу тебе, чтобы наши системы нормально работали, а ты…»
Дальше последовал целый поток оскорблений, Колин превзошел самого себя.
Грег, Брайони и Элис замерли от ужаса.
– Если бы перезагрузка сервера помогла, наверное, Павел бы уже так и сделал? – спросила я.
– Судя по всему, ему нужно найти аварийный выключатель, – сказал Ксандер, присоединившись к нам, – сервер бомбардируют трафиком, который он не в состоянии осилить, поэтому все накрылось и нельзя провести никакие транзакции, следовательно, нельзя и торговать. Что плохо, конечно, но еще хуже, что мошеннические атаки могут проводиться с использованием нашего аккаунта, и фонды могут просто снять у нас деньги.
– А что такое аварийный выключатель? – спросила я, веря в то, что Ксандер все узнал, еще не дойдя до офиса.
– Понятия не имею, – признался он, – Ренцо думает, что кому-то на почту отправили часть кода, а они его открыли и… собственно, все пошло наперекосяк.
Мы переглянулись. Глядя на Грега, Элис и Брайони, я знала, что все они думают о том же, о чем и я: «Если это я, то мне конец». «Но я тут точно ни при чем», – подумала я. Я же не дура. Я слышала о фишинговых письмах и даже о целевом фишинге, пусть и не знала, в чем различия. Я понимала, что нельзя открывать ссылки в письмах, в которых принцы Нигерии якобы предлагают мне огромную долю в обмен на банковские данные.
