Пока я вспоминала эту сцену и описывала ее Тэнси, я успела допить бокал и выпить другой, даже не заметив, как Тэнси его наполнила. Она забрала мой пустой бокал.
– Боже, ты что, правда позвонила его жене? – Тэнси затаила дыхание, снова наполняя наши бокалы.
– Ну нет. У меня даже номера ее нет. Но Майлз об этом не знал. Он буквально умолял меня ей не звонить. Это было ужасно. Я смотрела на него и не понимала, как он вообще мог мне нравиться. Он был таким жалким. Я даже его пожалела, правда, не так сильно, как жалела Слоан.
– И что ты сделала?
Я вздохнула:
– Что я могла сделать? Сказала, что пойду домой и ему следует сделать то же самое. А еще добавила, что если он не расскажет обо всем Слоан, чтобы она могла принять осознанное решение, я сама ей скажу. И так и сделаю.
– Может, стоит сказать ей в любом случае, – предложила Тэнси, – мне кажется, ее можно легко найти и написать ей на почту.
– Может, тебе стоит рассказать Ренцо о Трэвисе и других?
– Это не то же самое, – сказала Тэнси, – правда, Шарлотта, совсем нет.
Она снова выглядела так, будто находится на грани истерики, глаза как блюдца, и я сразу же пожалела о сказанном.
– Ты права, это совсем другое. Твое прошлое – не то же самое, что их отношения в настоящем. Совсем нет. Но мне все равно кажется, что уж лучше ты сама ему скажешь, чем он узнает об этом как-нибудь по-другому.
– Не узнает, – но голос Тэнси звучал неуверенно.
Пару секунд мы сидели в тишине.
– Извини, что я об этом упомянула, – сказала я.
– Ничего.
– Так что да, – продолжила я, – после этого я сказала, что ухожу, и ушла. И вот я здесь. И никогда его больше не увижу.
И это правда, осознала я. Даже на работе, потому что у меня ее больше нет.
– Это, наверное, удивительное ощущение, – сказала Тэнси, – отшить его вот так. Как Супервумен, или профессор МакГонагалл, или еще кто-нибудь.
Я встала с дивана. Кажется, будто я очень долго там сидела: когда я поднялась, у меня немного закружилась голова, и я поняла, что очень хочу в туалет, а потом – побыть одной и долго-долго спать.
– Я… в порядке. Спасибо огромное за джин и подарки. Я пойду спать.
Тэнси придвинулась ко мне и робко приобняла. Я тоже обняла ее, благодарная за поддержку, и пошла наверх. И только врезавшись в стену, я поняла, что совсем захмелела от ее убийственных коктейлей. Я поводила во рту зубной щеткой, напилась воды из-под крана и легла спать.
Нет, какая из меня Супервумен – вообще нет. И уж точно не профессор МакГонагалл. Если только с точки зрения ее старомодной одежды и неудач в любви (и, судя по всему, в семьдесят два я буду такой же одинокой, как и сейчас). Мне было очень одиноко, грустно и страшно.
На следующее утро я проснулась от долгой вибрации телефона, которая, казалось, синхронизировалась с моей головной болью. Я повернулась и сонно уставилась в экран. Полдесятого, и незнакомый номер. Сначала мне хотелось проигнорировать этот звонок и вернуться ко сну, но потом я подумала: а вдруг это кто-то из «Колтон Кэпитал»? Все их номера хранились на рабочем телефоне, который я отдала Марго. А может, это она и сейчас скажет, что все это ужасная ошибка и я могу возвращаться на работу. А может, это Пирс хочет спросить меня, почему я все еще не отправила его рождественские открытки – в таком случае я бы с радостью сказала, куда он может их себе засунуть.
– Алло, – прохрипела я. А потом села и повторила в надежде, что на этот раз голос не прозвучит так, будто я только что проснулась в ужасном похмелье, второй раз за четыре дня.
– Шарлотта? Как ты? Это Ксандер.
Я еще никогда не говорила с ним по телефону. У него приятный голос, подумала я, а еще приятный взгляд, улыбка и… собственно, все остальное. Может, «Колтон Кэпитал» и разрушил мне жизнь, но с тяжелым сердцем я подумала, что буду очень скучать по хедж-фонду, да и вообще по всем. И уж точно по моему неуклюжему, доброму бывшему коллеге. Может, только не по Пирсу.
Я сказала:
– По идее, я не должна с тобой разговаривать. Ты ставишь под угрозу дисциплинарный процесс. Я загуглила.
– Не волнуйся, я не в офисе. Я выхлопотал себе больничный. Мне нужно с тобой увидеться – ну или тебе нужно увидеться со мной. У меня есть для тебя важная информация.
– Что?
– Шарлотта! Ты что, спишь, что ли? Ну и правильно. Только как я тебе все это расскажу, если ты там спишь? Мне нужно с тобой увидеться. Где ты живешь?
– Хакни.
– Отлично. Я доеду до тебя как раз за то время, пока ты успеешь проснуться. То есть за сорок пять минут. Где встретимся?
Я ответила:
– Есть одно местечко, буквально за углом, прямо у станции. – И я сказала ему, как найти «Дэйли Грайнд». Потом приняла душ, помыла голову, выпрямила волосы, накрасилась и надела джинсы скинни с красным кашемировым свитером, который купила на прошлогодней распродаже и с тех пор так и не надела, и кроссовки. Я посмотрела в зеркало и переобулась в бежевые замшевые сапоги выше колен… Потому что, ну, потому что Ксандер довольно высокий. И на улице холодно. И… Но у меня не было времени на то, чтобы анализировать свой выбор одежды, иначе бы я опоздала.
Утренняя суматоха в «Дэйли Грайнд» уже утихла. Группа мамочек с колясками, одетых в облегающие спортивные костюмы, сидела за угловым столиком рядом с новогодней елкой, украшенной радужными огоньками, пила латте и подкреплялась миндальными круассанами и яйцами с беконом после занятия в «Бритиш Милитари Фитнес»
[23]. Несколько человек сидели, погрузившись в свои планшеты, что бы там ни было. Женщина с огромным чемоданом юридических документов явно готовилась к утренней работе. А в одиночку за угловым столиком с чайником и ноутбуком сидел Ксандер.
Он выглядел очень уютно среди индустриальных балок, обвешанных огоньками и блестящей мишурой, винтажных постеров и полок с виниловыми пластинками – так же уютно, как среди агрессивного, денежного блеска «Колтон Кэпитал». А может, он и не старался никуда вписаться, просто становился частью своего окружения, потому что никто не видел в нем постороннего. Может, работа в Колумбии или Бангладеш так влияла на людей? Я не знала и чувствовала себя немного не в своей тарелке, потому что не могла похвастаться такой способностью.
Но хватит стоять в дверях и впускать в ароматное теплое кафе холодный ветер – и я поспешила к Ксандеру и поздоровалась. Симпатичная испанка-бариста тоже поспешила к нам и спросила, что мне принести, хочет ли Ксандер еще чаю и хотим ли мы что-нибудь съесть.
– Шарлотта, ты будешь кофе, да? – спросил Ксандер.
Я посмотрела на глиняный чайник и коричневые узоры в чашке Ксандера и вспомнила, как пила точно такой же крепкий чай на кухне у бабушки, в Гейтсхеде.
