И тут я обрываю себя на полумысли, сердце стучит, злость улетучивается. Потому что это неправда. Однажды она пожелала смерти одному человеку; точнее, мы обе пожелали…
– Прости! – Росс складывает губы в подобие улыбки. – Кэт, мне очень жаль! Я не хотел тебя обидеть. Вел себя, как последний придурок… Прости!
– Ничего страшного.
Его улыбка застывает, а потом и вовсе перестает быть улыбкой.
– Я так люблю ее! Не могу… Эх, какого черта! – Росс так яростно трет глаза, что меня передергивает. И именно его смущение, досада на свое горе заставляют меня подойти к нему. Эл не стоит таких слез и отчаяния!
– Росс, перестань! – Я встаю на колени с ним рядом, беру его лицо в ладони. Глаза красные, белки совсем не белые. Щеки небритые и мокрые от слез. Я нежно утираю их своими прохладными пальцами, и он опускает усталые веки, обмякает. Вспоминаю его кривую улыбку, свою радость всякий раз, когда Росс залезал через окно-люк и спрыгивал в наш мир.
И я действую, не задумываясь над последствиями, хотя знаю, что давно собиралась это сделать. Еще до того, как почувствовала знакомую застарелую боль. Я склоняюсь к Россу и прижимаюсь губами к его губам.
Он застывает, и я готова отпрянуть, притвориться, что просто промахнулась мимо щеки, но не могу, потому что хочу большего. Его запаха, неповторимого и непередаваемого, как и запах нашего дома, мне недостаточно. Прикосновения к коже, заросшей щетиной и мокрой от слез, тоже слишком мало. Мне нужно нечто большее.
И наконец я это получаю. Росс гладит меня по лицу, по волосам. Я прижимаюсь к нему крепче, и наш поцелуй перестает быть целомудренным. Его рот горяч и влажен. Мое сердце бьется так, что отдается в пальцах ног. Он издает то ли вздох, то ли стон, и я думаю: «Да! Да!»
Знакомое ощущение: все тот же трепет, все то же безумие. Оно сметает на своем пути все, включая доводы рассудка.
Росс приходит в себя первым. И сразу становится понятно, что он испытывает совсем другие чувства. Вскакивает, отшатывается и уносится прочь, едва не опрокинув стакан с виски. И только осознав, что дверь захлопнулась, что я стою на коленях посреди пустой комнаты, я сама ужасаюсь своему поступку.
Глава 8
john.smith120594@gmail.com
8 апреля 2018 года в 08:45
Re: ОН ЗНАЕТ
Входящие
Кому: Мне
ПОДСКАЗКА 3. НАРИСУЙ КЛОУНА, ЧТОБЫ ПРЕДУПРЕДИТЬ ЗУБНУЮ ФЕЮ
Отправлено с iPhone
* * *
Да ну тебя к черту, Эл! Я вовсе не собираюсь этого делать. Я не встану, не пойду в ванную, не буду ничего искать. Голова раскалывается, в желудке урчит, дыхание горячее, во рту – амбре после вчерашнего виски. Понятия не имею, сколько я выпила. Похоже, слишком много.
Выскакиваю из кровати, на подгибающихся ногах мчусь в ванную и едва успеваю. Долго стою на коленях, издавая унизительно громкие звуки, потом медленно встаю, подхожу к раковине. Вода теплая, с металлическим привкусом, но я жадно глотаю ее, делая короткие перерывы, чтобы вдохнуть воздуха. Наконец поднимаю взгляд и смотрю в зеркало.
Ничего. Никакой круглой клоунской рожицы, аккуратно нарисованной Эл акриловыми красками. Такое предупреждение мы оставляли для Зубной Феи, когда она выходила на охоту. Мы надеялись, что картинка в углу зеркала ее напугает и нам не придется красить лица, надевать парики и клоунские костюмы. Все чего-нибудь да боятся. Зубную Фею приводили в ужас не только сами клоуны – даже намек на их появление.
Открываю зеркальную дверцу и начинаю рыться в шкафчике в поисках очередной странички из дневника. Шарю за флаконами таблеток; один падает в раковину и долго с грохотом катается. Он почти пустой, и я уже собираюсь поставить его обратно на полку, как вдруг замечаю на этикетке имя Эл.
Прозак (флуоксетин) 60 мг таб
Один раз в сутки независимо от приема пищи
Чувствую себя совершенно раздавленной, хуже не бывает. Беру соседний флакон. Диазепам. Рядом – еще прозак и валиум. За ними спрятан сложенный листок бумаги. Достаю его и ставлю лекарства на место. Смотрю на себя в зеркало. Лицо серое, волосы грязные, веки опухшие, под глазами темные круги. Вспоминаю дедушку: «На любом судне найдется свой поганец, а если его нет, то поганец – ты».
Какого черта я творю? Впрочем, я прекрасно знаю, что делаю. Я всегда знала, что чувствую к Россу. И даже будь Эл здесь, я все равно ощущала бы себя точно так же – заложницей воспоминаний, точнее, правды, которую много лет пыталась игнорировать. Поразительно, как быстро все возвращается! Я думала, что память о тех событиях давно канула в мрачные глубины, а она между тем спокойно держалась на плаву.
Сажусь на крышку унитаза, разворачиваю страничку из дневника, и взгляд сразу упирается в последнюю строку: «Я НЕНАВИЖУ КЭТ!» Роняю листок на пол, обхватываю пульсирующую от боли голову руками. Она же моя сестра! Давным-давно, до того как Эл решила, что ненавидит меня, она меня любила, и я любила ее. Тогда мы были одни на всем свете… Росс – ее муж. Это я поцеловала его, а не он меня. У него есть полное право ужаснуться моему поступку. И если ужас Росса кажется мне сейчас сильнее вины, то лишь потому, что я – тот самый поганец на корабле, о котором говорил дедушка. Я – распутная эгоистка, которая вешается на чужого мужа!
В голове – вихрь непрошеных мыслей, безумных предположений. А что, если Эл пила все эти таблетки после нервного срыва? Тогда ее дикая затея с охотой за сокровищами вполне объяснима. А что, если я ошибалась и она действительно попала в беду? А что, если у нее были те же отчаянные мысли, что сейчас у Росса? А что, если она уже…
Поспешно вскакиваю, сдираю с себя футболку и включаю душ. Обжигающе горячая вода бьет по телу, по голове, пока не затмевает все остальные ощущения.
Наконец выхожу из душа, вытираюсь насухо, набрасываю одежду, поднимаю с пола страничку из дневника сестры и начинаю читать.
30 ноября 1996 = 10 + 1/2 (через месяц!)
Кэт со мной не разговаривает но мне плевать. Я не виновата. Мама говорит что даже ПИРАТЫ должны соблюдать ПРАВИЛА. Мы можем вручать кому-то ЧЕРНУЮ МЕТКУ если хотим. В любом случае это была идея / вина Росса. Он сказал что будет весело и так и было пока Кэт не начала плакать. Я пыталась его остановить. Мне так плохо что я помогла ей хотя и НЕ должна. Я использовала наш ТАЙНЫЙ ПИРАТСКИЙ ШИФР который полагается использовать только в ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ. Здесь его писать не буду на всякийслучай – знаю что тебе интересно но обломись!!! Его знаем только я и Кэт и так будит всегда! Но ей наплевать и она даже спасибо не сказала!!! Она просто ПЛАКАЛА!!!
Думаю она бесится потомучта Росс сказал что мой портрет ПАПЫ – ВИЛИКОЛЕПЕН. Она всегда ривнует и потом делает вид что нет. Она бесится потомучта знает Росс любит меня больше чем ее хотя с мы ней выглядим одинаково.
