«Эл с тобой не разговаривает, – с досадой сказал Росс. – Да и вообще ни с кем не общается».
«Что поделаешь, – вздохнула я, пытаясь не замечать, как его рука придвигается все ближе к моей. – Эл застряла в прошлом. Только и говорит, что о Зеркальной стране, о маме и дедушке. Я не такая, я хочу жить прямо сейчас!»
Росс смотрел на меня во все глаза, словно я вот-вот поведаю ему все тайны вселенной. Внезапно я смутилась и перевела взгляд на выгоревшую траву.
«Кэт».
«Наверное, я стерва».
«Кэт!»
Росс наклонился ко мне так близко, что я почувствовала запах его дезодоранта, его кожи, и взял мое лицо в ладони.
«Ты вовсе не стерва».
И я поняла, что должно случиться. Еще до того, как он придвинулся ближе, глядя на мои губы, и нежно убрал волосы от лица. Еще до того, как он издал гортанный звук, от которого я вспыхнула до корней волос, и сердце забилось в груди как сумасшедшее.
Я продолжала твердить себе, что Эл он больше не нужен. Ей не нужен никто и ничто! На самом деле, конечно, я знала, что ей не нужна только я.
Наконец его губы и язык встретились с моими, и я перестала думать про Эл. Таким был мой первый поцелуй.
Такси въезжает на Уэстерик-роуд, и я поворачиваюсь к Россу. Он смотрит на меня, и я начинаю подозревать: телепатическая связь бывает не только между близнецами. Наверняка он думает о том же, что и я.
Но едва мы закрываем за собой красную дверь, атмосфера резко меняется. Мы проходим в гостиную и мнемся на пороге. Росс даже пальто не снимает. Все как всегда – сидим в темноте в компании призраков и тягостно молчим.
– Выпить хочешь? – хмуро спрашивает Росс, и я с готовностью киваю. Похоже, вечер не спасти.
Он смешивает две водки с тоником, стоя у бара «Пуаро». Меня бесит его неторопливость, и я отхожу к окну. Свет в доме Мари не горит, улица пуста. Интересно, наблюдает ли за нами кто-нибудь прямо сейчас? Отступаю и задергиваю тяжелые шторы.
Росс вручает мне напиток, садится на корточки перед камином и подкладывает поленья, пока огонь не разгорается. В комнате становится по-рождественски тепло и уютно. Росс встает и приветливо улыбается.
– Расскажи, как ты живешь, Кэт.
– Что?
– Я даже не спросил об этом с тех пор, как ты вернулась. А ведь должен был! Ну, – он садится в кресло, – давай выкладывай. Как тебе в Лос-Анджелесе? Ты счастлива?
В мигающем свете камина Росс выглядит сногсшибательно. Его не портят ни щетина, ни темные круги под глазами. Я вспоминаю, как сердито он назвал себя безутешным вдовцом. Интересно, знает ли он, что стал звездой «Ютьюба»?
– Лос-Анджелес мне вполне подходит, – отвечаю я, лишь бы не молчать. – Там не парятся по мелочам. По правде сказать, люди там вообще не парятся.
Отпиваю большой глоток, чтобы не проговориться. Порой я бываю так несчастна, что не могу дышать. У Эл есть яхта, дом, призвание – даже талант. Друзья, муж. У меня – ненавистная работа, дурацкие статьи про латте со шпинатом, неверных супругов и чертов ментальный вайфай. Я встречаюсь с мужчинами, на которых мне наплевать, а им – на меня. Слишком много вечеринок, слишком много алкоголя. Часами просиживаю на балконе в съемном кондоминиуме, глядя на безбрежный синий океан и бескрайнее небо, и знаю, что здесь мне не место. Я не живу – я жду, когда случится хоть что-нибудь. Хуже всего, что я начинаю подозревать: сейчас происходит именно то, чего я так долго ждала.
Отставляю стакан.
– Извини, мне нужно в туалет.
В ванной я включаю холодную воду, брызгаю на лицо. Смотрю в зеркало и, как ни странно, выгляжу поразительно живой. Вылитая Эл…
«Что ты делаешь? Какого черта ты творишь?»
Я пьяна, причем настолько, что вокруг все расплывается, но я прекрасно осознаю, что делаю. Точнее, что собираюсь сделать.
Мы несколько месяцев продолжали встречаться у Эл за спиной. При этом оба делали вид, что ей плевать. Наверное, нам просто хотелось наказать ее за то, что она нас отвергла. Теперь-то я понимаю: сестра была нездорова – в депрессии или что похуже, – однако этого все равно недостаточно, чтобы притупить боль и обиду. Мои предлоги становились все менее убедительными, отлучки – более частыми. Ее чувства меня ничуть не заботили. Я хотела удержать все то, в чем она больше не нуждалась.
– Ты там что, провалилась? – окликает Росс, стоя у подножия лестницы.
– Скоро приду! – кричу я в ответ.
Оглядываю платье, думаю про внезапную ревность к Шоне. Широкая насмешливая улыбка: «Эл не умерла. Так что даже не надейтесь!» Я начинаю вытаскивать из волос шпильки, трясу головой. Мне не нужно становиться Эл, чтобы перестать быть собой.
– Ты в порядке? – спрашивает Росс, когда я возвращаюсь в гостиную.
– Конечно. – Мне трудно смотреть ему в глаза, невыносимо видеть его нахмуренное лицо в трепетном свете камина. До чего же это нелепо после стольких лет!
Он встает.
– Уверена? У тебя…
– Ты скучаешь по Зеркальной стране, Росс?
Вопрос не вызывает у него ни удивления, ни злости. Он расплывается в улыбке.
– Я провел там лучшие дни своей жизни. И очень жалел, когда все кончилось.
– Ты спускался туда после покупки дома?
Он кивает.
– Грустное зрелище. Похоже, Макдональды нашли дверь в кладовке и расчистили проход до палисадника, а прачечную совсем забросили. – Росс умолкает. – Я заклеил вход бумагой, потому что Эл было слишком тяжело туда спускаться.
Меняю тактику, чтобы разгладить залегшую между его бровями складку и не проболтаться, что бумагу с двери я сорвала.
– Помнишь наши набеги на Испанский доминион?
– Да, знатно мы помародерствовали. – Росс улыбается знакомой до боли улыбкой. – Виноват, признаюсь… Я был тем еще клептоманом.
– Твои трофейные сокровища!
– Кэт, даже не напоминай! Я был таким балбесом… Знаешь, уже после вашего исчезновения мама вдруг обнаружила в моем шкафу целую кучу хлама из трофейного сундука с сокровищами, включая полный набор столового серебра Викторианской эпохи. Ни слова мне не сказала, молча отдала на благотворительность.
Я подхожу к нему, и он перестает улыбаться. Глаза Росса расширяются, я делаю глубокий вдох, чтобы набраться храбрости.
– Я так скучаю по нам, – шепчу я.
– Кэт…
Кладу ладони ему на грудь, сокращая последнее расстояние между нами.
– Больше всего я скучаю по нам в Зеркальной стране.
– Что ты делаешь?
– Хватит разговоров! – и я недрогнувшей рукой провожу пальцами по его шее и по лицу.
Росс замирает, берет меня за руку, отводит ее в сторону.
